– …А у меня спереди сидят два двоечника и сзади один – вот мне и приходится на троих разрываться!
Другой же малолетний гость, отнюдь не отличник, подхватил невпопад.
– И у меня сзади двоечники! А впереди отличник, но он так тихо говорит, что ничего не поймёшь…
Они шумели, хохотали и звенели ложечками до тех пор, пока к столу скромно не подошёл папа и со стуком не поставил свою чашку на стол.
– А как, уважаемые коллеги, ваши успехи в математике? Все ли вы с последней контрольной работой справились? Только честно.
Враз стало тихо.
– Печенья не хотите?
Маме никто не ответил.
С настойчивостью папа повторил свой вопрос.
Дети переглянулись и, пряча от папы смущённые взгляды, заспешили по домам.
– Пантелеймон, я хочу с тобой поговорить.
В сумраке вечерней комнаты говорили все, папе так и не удалось до конца стать единственным беспощадным судьёй.
Были непременные слёзы Пантелеймона и волнение мамы, когда сын признался, что контрольная у него почему-то не получилась и что из-за этой математической неприятности он может и не стать по итогам четверти полным отличником.
Пантелеймон искренне рыдал.
– У-учительница сказала, что я был несерьёзен, что она нед-довольна моим повед-дением…
– Но ведь что-то ещё исправить возможно?
Несмотря на обиду обмана, папа всё равно старался размышлять практически.
– Ты можешь узнать, допустим, подробные условия у своего учителя, у директора гимназии, наконец? Можно ли тебе что-то пересдать, какой-либо дополнительный тест переписать, что-то иное?
– Х-хо-рошо, я узнаю…
А в начале ночи папа взволнованно продолжал ходить по гостиной.
– Вот, вот… Я знал! Знал, что этим дело кончится! Сначала – неуважение, потом обман! Я же тебя, Катерина, предупреждал! С твоим потаканьем, сюсюканьем, с неоправданным либерализмом… Мальчишка портится на глазах!
Руки, засунутые в карманы брюк, расстёгнутый ворот – таким мама не видела своего мужа никогда.
– Он же будущий мужчина, пойми ты наконец-то! Он же взрослеет! Он же у нас умница! А ты… Ты до сих пор косточки из отварной рыбы у него в тарелке выбираешь, рубашку в школьные брюки на нём, как на манекене, считаешь возможным заправлять! А он… Он, как истукан, стоит… Ещё и улыбается! Шоколадки кто ему на ночь под подушку засовывает?! Парню ведь уже десять лет! Нет уж, Катерина, так дальше жить невозможно!
– Почти десять.
Папа изумился привычному упрямству в такой ответственный момент, и полному невниманию к своим серьёзным словам.
– Через неделю будет десять! Катерина, я требую…! Никаких подарков ему, пока он самостоятельно не выправит ситуацию! Никаких денег! Это мои условия – ты ведь меня знаешь!
Буйство папы смущало, конечно, давно уже уверенную только в себе маму, она, хоть и понимала, что это лишь временный шторм, никакой не ураган, жертв и трагедий даже сейчас не предвидится, но что-то такое неуловимое было в ситуации, что мама именно в эти минуты задумалась.
Пантелеймон же продолжал всхлипывать в темноте спальни.
Без скрипа, осторожно, мама притворила за собой дверь.
– Ты не спишь, сынок?
– Нет, мамочка…
Они ещё немного поговорили о дневном, мама тоже незаметно вытерла со своих глаз несколько слезинок.
– Мамочка, я обязательно объясню учителю, что поступил неправильно. Я попрошу у него прощения, он же знает, что я учусь хорошо, он разрешит мне переписать контрольную… Я же всегда был в нашем классе отличником… И в этой четверти буду, обязательно. И куплю себе на день рождения Будду…
После того, как мама так же тихо и осторожно ушла, Пантелеймон спокойно задремал и никак не мог слышать, как над ним склонился папа.
– Всё ты сможешь сделать, сын, всё получится… Только помни, что каждый твой поступок может быть воробьиным делом, а может стать подвигом.
Утреннее солнце пронзало лёгкие шторы и всем было весело.
Мама приготовила на завтрак блинчики.
Папа с удовольствием скушал немного блинчиков со сметаной, потом потребовал себе ещё и клубничного варенья, Пантелеймон аккуратно брал ложечкой мёд и хохотал над папиными шутками.
– Папа, это такая чудесная статуэтка! Из тёмного дерева, совсем крохотная, Будда лежит на боку и думает! Самый настоящий талисман, правда, правда, как в книге!
