– Это Евгения Лохматая, журналист, – назвал Леха мою девичью фамилию. – Мы позвали ее присутствовать потому, что она, что бы ни случилось, не обольет грязью вашу семью. Вы видите, она не из теперешних. Ой, простите, Женечка, это Вера Алексеевна Нефедова…
Рукопожатие Веры Алексеевны было теплым и дружелюбным.
– Что вас интересует? – спросила она.
– Вообще-то, ваша семья. Ваш муж в свое время работал по культуре, а я однажды написала пьесу. Я бы хотела, чтоб вы рассказали о нем. Вдруг это поможет вашему сыну?
Ну и врала же я. Ее муж был партийный идеологический подонок, а уж помогать младшенькому я не собиралась. Потому-то, говоря эти слова, я не посмотрела ей в глаза. Но она мне, кажется, поверила. Наверное, любила мужа.
– Где мы можем поговорить?
– Народу нет только в кабинете Николая Ивановича… Кофе?
– Да, если можно.
Кабинет Николая Ивановича! Лучше бы сказала: музей. Стены кабинета были похожи на иконостас!
Я как-то и забыла, что в молодости Николай Нефедов был актером, потом, видимо, оказался не у дел и по комсомольской линии попал вначале в райком, потом в обком.
Не удивительно, что стены громадной комнаты были увешаны его актерскими фотографиями в гриме разных ролей. Импозантный мужчина, но вот только сразу видно – плохой актер. Глаза лживые, позы напыщенные.
С трудом я нашла с десяток обычных снимков, без грима (взяла один, без жены и сына). Фотографии без грима не молчали, они показывали того, кем он и был.
Красавец-мужчина, слыхали такое? Не думаю, что он крайне переживал, когда вместо театра оказался в райкоме. Такому, как он, все равно, где развернуться. На лице так и написано: «нельзя перетрахать всех баб, но вы видите, как я к этому стремлюсь?» Как ни странно, большинство взрослых женщин на таких не клюет, разве что сами нечто в этом роде. У меня был один такой, да и подружки рассказывали. Похотливость этих красавцев часто является следствием их импотенции.
И не физической, нет, – физическую можно преодолеть. Скорее – моральной. Женщины, если они не сопливые девчонки, чувствуют пустоту таких вот гусей. Выйти за него замуж? Да он будет спать со всеми, кроме тебя. Уводить такого от жены, если он уже женат? Нет, такого не уведешь.
Да в случае Нефедова это было бы и невозможно – деятель. А тогда, спрашивается, что с ними делать? Выслушивать его истории о победах над женщинами, о крутых бабках (только ведь коробки конфет не подарит), о том, как он вчерась во время партийной охоты медведя влет убил, а позавчерась выпил три бутылки «Наполеона»?
При всем своем внешнем очаровании и обаяний эти пустоголовые мужички часто попадают в опасные сексуальные ситуации. До самых низких проявлений. Предположим, покрутила баба перед ним хвостом назло своему мужу или любовнику, а он уже насиловать ее тащит. Да и вообще он все делает невпопад.
– Вера Алексеевна, у вас была хорошая, дружная семья?
– Да, – ответила она и покраснела.
– Николай Иванович занимался Колей?
– Когда мог. Он ведь был очень занят. И обком, и постоянные выезды в область. Смотры, банкеты, драмкружки, хоры, ансамбли…
– Он брал Колю или вас с собой?
– Меня на премьеры, а Колю... это было не принято.
– Он был очень красивый мужчина, в него явно влюблялись женщины. Они не беспокоили вас?
Она опять смутилась до слез.
– Девчонки были. Ну типа ПТУ. Записочки писали.
– Они сохранились?
– Господь с вами! Зачем?
– А как вы относились к этому?
– Ну не виноват же был Коля, что он такой красивый и умный? Да еще при деньгах! И потом… – Она замялась. – Потом... он был более чем средним в смысле… Он говорил, что по природе моногам и может только со мной. Я тоже не очень пылкая женщина, и в этом смысле мы устраивали друг друга…
Сейчас ей, видимо, вполне искренне так казалось.
– Ну что ж, не буду вас больше беспокоить, пообщаюсь с милицией.
Я вышла в прихожую, нашла Леху.
– Ищите в кабинете любовные письма, записки, все что угодно в таком роде.
– Жена сто раз могла выбросить.
– Нет. Она сделала из кабинета музей и, хоть режь меня, вряд ли прочла хоть одно не причитающееся ей письмо. А если прочла – то одно. На второе у нее не хватило бы сил.
