– Тыща баксов? Да у нас в классе ребята приносят и побольше.
– Но, наверное, им дают родители.
– Фигушки. Ребята сами берут.
– И потом об этом рассказывают.
– А что такого. Валяются несчитанные, где попало, вот ребята и берут.
Действительно, какая-то тысяча долларов. Честный пенсионер живет на такие деньги целый год.
Не нравятся мне Кирюшины соученики, но не срывать же его из школы. Совсем не обязательно, что в дармовой государственной соученики будут другие. Может, еще и похуже этих, как-никак присмотренных.
Я решаю пристроить Кирюшу в какой-нибудь кружок, потому что именно в кружке моя дочь, например, получила будущую профессию. И не только профессию, все ее лучшие подруги были из кружка ИЗО, а вовсе не из школы.
Но оказывается, теперь и с кружками вовсе не так просто. Везде надо платить, а потому детские коллективы будут такие же, как в платной школе.
Да и что говорить о кружках, если я еще не знаю, что нравится Кирюше, к чему у него способности.
Пока суд да дело, мы с ним то поем, то пляшем, то рисуем. Вместе со мной он с удовольствием занимается чем угодно, но без меня не станет ни петь, ни плясать, ни рисовать, это совершенно очевидно.
Я мучительно ломала голову, выискивая Кирюшины таланты и пристрастия, а он вдруг совершенно неожиданно говорит мне:
– Я сочинил стих. Хочу быть писателем.
Картинка называется «Не ждали».
О нет, я не смеюсь. Как говорят, чем бы дитя ни тешилось…
– Читай.
И он читает:
– Жила-была на свете
Попрыгунья Стрекоза.
Из семейства четверокрылых
Была она.
Зима к ней подобралась
И вдарила в глаза.
Почти лишилась зренья
Попрыгунья Стрекоза.
И к Муравью однажды
Стрекозочка ползет.
«Спаси меня, братишка», –
Такую речь ведет.
И Муравей сказал ей:
"Вали-ка ты в торчки
И в магазине «Оптика»
Купи себе очки".
Очки она купила,
Надела их на хвост,
Но ничего не видит.
Знать, Муравей – прохвост.
К нему опять Стрекозка
Ползет от всей души.
А Муравей жестокий:
«Пойди-ка попляши!»
Молодое дарование смотрело на меня сияющими от поэтического восторга глазами и ждало оваций.
По-доброму, надо было спустить ему штанишки и долго лупить, приговаривая: «Не пиши! Не пиши!»
Но я не стала обманывать его ожиданий и похвалила:
– Прекрасные стихи.
Удивительный мальчик. Он подхватил болезнь своего дома прямо-таки из воздуха. Но тогда что бы значили его предыдущие подвиги на ниве полной аморальности?
Стоило подумать. Стоило, стоило!
Как стыдно задним числом осознавать, что ты чего-то не поняла вовремя и не сделала того, что могла.
На бал в ресторан «Фантом» мы с Яной и Виктором явились чуть раньше, поскольку именно они были хозяевами и должны были принимать гостей.
Но Нефедов уже сиял своим присутствием, будучи «как денди лондонский одет». Яна состроила в его сторону гримасу, но подошла уже с улыбкой «чииз». Он состроил ей такую же улыбку, нагло-преднамеренно демонстрируя ее деланность. В улыбке, обращенной ко мне, издевательства не было, скорей изумление.
– Слушайте, где вы отхватили такое платье?
Да и мадам тоже... кто вас так одел?
После его комплимента я еще больше почувствовала свою «одетость» – уверенность в себе и свободу. От Яны было просто не отвести глаз. Я еще раз подивилась Варькиному воображению: как это она, лишь взглянула на Яну, угадала стиль, цвет и фасон будущего платья. Конечно, Яне все идет, но чтобы до такой степени…
Они стояли рядом и раскланивались с прибывающими гостями. Несмотря на разницу лет, они были очень красивой парой, Яна и Виктор. Казалось, Виктор родился для таких вот приемов. леса, морда чуркой с глазками, жидкие волосы, короткие ноги. Но сегодня она была одета так, что изъянов фигуры совершенно не чувствовалось. В ее силуэте даже была некоторая стройность. (Потом я узнала, что ее обшивает Варька).
«Спиногрыз» был из тех молодых людей, на которых не посмотрит ни одна его сверстница. Нет, он не был малорослым и не был уродом, но в лице его сквозило такое духовное тщедушие, такая вымороченная астения и безволие, что я почти физически почувствовала влажное прикосновение его рыбьей руки, как будто и впрямь пожала эту руку.
И еще я почему-то была уверена, что при всем при том этот молодой человек весьма высокого о себе мнения и выламывается перед любительницей «молодых тел» при каждом удобном случае. Нет-нет, я не из тех, кто освистывает такие неравные браки, в некоторых случаях я их даже приветствую, а в некоторых – сочувствую. Но пожирательница тел Беатриса вызывает у меня отягощение вместе со своим спиногрызом.
