Молли стояла, сцепив перед собой руки и глядя на публику, замершую в ожидании. Гарри поощряюще улыбнулся, но она молчала с отсутствующим видом.
Что-то явно было не так. Но что именно?
Хотя…
Где книга, которую она должна была читать? «Кубла Хан»? Она не могла выучить наизусть весь отрывок. Он слишком длинный.
Гарри вскочил с одеяла, расстеленного на земле.
— Далила! — окликнул он ее громким шепотом.
Она взглянула на него в упор и произнесла с поразившей его уверенностью:
— «Когда мы расстались», лорд Байрон.
Гарри сразу понял, что она пытается сказать ему взглядом, чтобы он сел… и не вмешивался. Но верил в нее. Он медленно опустился на землю, обеспокоенный не столько поражением в конкурсе, сколько состоянием Молли. С того памятного Рождества ей было трудно выступать на публике.
Но почему она изменила текст? Поставив себя в еще более сложное положение? Он не знал. И не мог спросить ее сейчас.
Молли сложила руки перед собой и устремила взгляд на озеро, поверх мужских голов.
— Когда мы расстались, — начала она, — в молчании и слезах…
Ее голос дрогнул, и желудок Гарри сжался. Но он заставил себя улыбнуться, чтобы поддержать ее.
— Сердца разрывались, — продолжила Молли, — вселился в них страх… — Казалось, что она не замечает ни его, ни кого-либо другого. — Бледны твои щеки, уста холодны…
Она заломила руки, и лоб Гарри покрылся испариной. Она набрала в грудь воздуха и закончила:
— Таил час жестокий предвестье беды.
Слава Богу, она прочитала первую строфу, почти не запнувшись. Гарри заставил себя растянуться на одеяле и слушать, словно его ничуть не волновало происходящее. Однако он не мог не волноваться. Возможно, она знает слова, но ей необходимо расслабиться — вложить больше чувства, — если она хочет очаровать его приятелей.
Впрочем, вряд ли бы он выбрал это стихотворение, чтобы очаровать кого-либо, тем более джентльменов, ведущих беззаботный образ жизни. Оно слишком печальное.
О влюбленных, которые расстаются…
Гарри закрыл глаза. О Боже! Он не будет думать об этом.
— Вдруг пот проступил на холодном челе, — произнесла Молли с большей выразительностью, — и я ощутил обреченность в себе.
Когда Гарри снова открыл глаза, она смотрела прямо на него, словно проснулась от долгого сна. Ее взгляд обрел живость, а губы мягкость и беззащитность. Слова лились из нее, весомые и правдивые, проникнутые искренней болью. Гарри не мог перестать слушать, даже если бы захотел. Как и другие холостяки, судя по их виду.
Последовала очередная строфа, еще более мучительная и красноречивая. Неужели она говорит о нем? О том, что любит его и страдает от предстоящей разлуки?
Гарри судорожно сглотнул. Он видел, как Эрроу бросил взгляд в его сторону. А затем Ламли, Максвелл и Белл. И догадывался, что любовницы тоже смотрят на него.
— Мы встретились тайно, — продолжила Молли с печалью в голосе. — Ты вновь далеко, любила случайно, забыла легко.
Теперь Молли смотрела на публику. С озера налетел порыв ветра, раскачивая фонари, висевшие на ветвях деревьев.
— И если замечу тебя на балах, — она проглотила ком в горле, — то как снова встречу? — Она выдержала паузу. — В молчанье, в слезах.
Гарри не шелохнулся, даже когда остальные холостяки начали хлопать. Все, кроме сэра Ричарда, который сидел с угрюмым видом.
— Это было нечто, — сказал Ламли, обращаясь к Гарри.
— Ты везунчик, — произнес Эрроу, склонившись к нему.
— Знаю, — выдавил Гарри.
Он испугался, что не справится с захлестнувшими его эмоциями, и начал хлопать.
Когда Молли подняла голову и посмотрела на публику, на ее губах играла мягкая улыбка. Торжествующая и гордая.
Но не печальная.
Остальные любовницы высыпали на сцену и принялись обнимать ее.
— Мы это сделали, — услышал Гарри слова Молли. — Вместе.
Они начали смеяться и говорить одновременно.
«Они не нуждаются в нас так сильно, как мы в них», — прозвучали в голове Гарри слова Принни. Он поднес свою фляжку к губам и обнаружил, что она пуста.
Ламли бросил ему свою.
— Спасибо. — Бренди обожгло его горло. Гарри закрыл фляжку и вытер губы. — Давайте посчитаем голоса, — небрежно произнес он, вернув фляжку Ламли.
