В ожидании своей очереди Молли села на диван и закрыла глаза. Она не только не хотела участвовать в этом глупом ритуале, ей не хотелось, чтобы в нем участвовал и Гарри. Не хватает только, чтобы он целовался с другими женщинами, после того как перевернул весь ее мир вверх тормашками!
Она открыла глаза. В кладовку вошла Афина, за ней последовал Ламли.
Все начали громко болтать — как в прошлый раз. Но у Молли не было настроения поддерживать разговор. Ей было все равно, сколько голосов она получит на этот раз. Ей надоело изображать любовницу. Она устала от притворства.
И от эмоций, которых она не понимала.
Перед ее мысленным взором промелькнула вся ее жизнь накануне побега с Седриком. Она была тогда совсем другой. Такой наивной. Такой неискушенной. За эту неделю она повзрослела на несколько лет. Она не знала, как это случилось, но чувствовала, что обязана этим Гарри. Несносному, упрямому Гарри, который привез ее сюда вопреки ее собственной воле.
Услышав свое имя, Молли вздохнула. Пришло время идти в кладовку. Но ей было все равно. Она скажет любому, кто войдет следом за ней, что она слишком устала, чтобы играть в глупые игры, и предпочла бы поговорить о политике.
Господи, пусть это будет не сэр Ричард, взмолилась она, закрыв за собой дверь кладовки.
Но никто не вошел. Снаружи доносились голоса, тихие и настойчивые.
Она подождала еще немного, постукивая ногой по полу и пытаясь насвистывать.
Чем бы они там ни занимались, дело явно затянулось. Молли приоткрыла дверь и выглянула в щелочку. Все окружили Джоан, которая больше не выглядела счастливой. Ее нижняя губа капризно кривилась, брови хмурились.
О Боже. Сердце Молли упало. Старая сердитая Джоан вернулась.
— Может, вы объясните мне, Тремор, почему у нее солома в волосах и на платье? — осведомился сэр Ричард, — У женщины, которая якобы провела весь день в постели! Наверняка кувыркалась с кем-нибудь на конюшне.
— Не будьте смешным, — возразил Ламли. — Джоан нездоровилось.
— К сожалению, ей пришлось отлеживаться в комнате, которая редко используется. — Гарри поражался, с какой готовностью он подыгрывает любовницам, но в чем бы ни состояла их затея, она пошла Джоан на пользу. — Зато там обожают валяться охотничьи псы, предварительно вымазавшись в грязи и соломе.
Сэру Ричарду ничего не оставалось делать, кроме как удовлетвориться ответом. Но тут его посетила очередная мысль.
— Кто-нибудь навещал ее сегодня?
— Я, — сказала Афина. — И она определенно лежала в постели.
— Где именно? — поинтересовался сэр Ричард.
— Наверху.
Сэр Ричард повернулся к Гарри:
— Там есть спальня?
— Не понимаю, какое вам дело, — отрезал тот. — Даже если Джоан не было в ее комнате весь день, это никак не нарушает правила игры.
Лицо сэра Ричарда побагровело.
— Кто здесь за все отвечает — мы или они? Покажите мне эту комнату, Тремор.
— Не надо, — дерзко отозвалась Джоан. — Перестаньте приставать к лорду Гарри. Вы правы. Меня не было в постели.
— Вот видите! — злорадно воскликнул сэр Ричард.
Джоан вызывающе вздернула подбородок.
— Я ходила в деревню неподалеку отсюда. Мне повезло, на обратном пути меня подвезли на попутной телеге с сеном.
— Зачем? — поинтересовался сэр Ричард. — Чтобы переспать с каким-нибудь фермером?
— Заткнись, Белл, — бросил Ламли, сжав кулаки.
Джоан покачала головой:
— Чтобы навестить мою сестру. И… ее ребенка.
— Я не знал, что здесь живут твои родственники, — сказал Ламли. — Я бы отвез тебя.
— Я не хотела, чтобы ты знал. — Джоан печально улыбнулась. — Я боялась, что ты рассердишься.
— С какой стати? — Ламли озадаченно нахмурился.
— Предполагается, что любовницы не имеют жизни, отдельной от их покровителей, — отозвалась она с горечью.
— И правильно, — вмешался сэр Ричард. — Мало того, что ты пренебрегла своим долгом, остальные женщины лгали, чтобы тебя прикрыть.
— Да, сказала Джоан. — И я благодарна им за те несколько часов свободы, которые у меня были. Они знали, что я хочу повидать свою семью.
Сэр Ричард резко повернулся к Банни:
— Ты знала. — Это прозвучало как обвинение.
Лицо Банни лишилось всякого выражения.
— Да, — тихо отозвалась она.
