. Ириша, Верочка, — потом разберемся… не горит…
Поцелуй.
В дверях появилась А н н а В я ч е с л а в о в н а с подносом в руках.
А н н а В я ч е с л а в о в н а (входя). Вы, я вижу, совсем уже у нас освоились, Верочка… (Накрывает на стол.)
Ириша помогает ей.
Я всю жизнь любила воскресные обеды — когда никто не торопится, не суетится, а мужчины хоть один раз за всю неделю узнают, что едят… и вот, опростоволосилась!..
И р и ш а (вновь входит в роль). Совместные домашние обеды очень укрепляют семью.
А н н а В я ч е с л а в о в н а (между делом). Вы конечно же отличница, Верочка?
И р и ш а. Круглая.
Ю р а. Круглые не одни отличники бывают…
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Постыдись, Юрий!..
Ю р а (Ирише). Кто ваш любимый писатель, Вера?
И р и ш а (огрызнулась). Моя настольная книга — Большая Советская Энциклопедия.
Ю р а. А как вы относитесь к Толковому словарю великорусского языка Владимира Даля?
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Вот и Андрей Андреевич в молодости тоже обожал энциклопедию…
На этих словах из соседней комнаты вошел А н д р е й А н д р е е в и ч с бутылкой коньяка в руке.
А н д р е й А н д р е е в и ч. Выходит, это у нас с вами семейное, Верочка. (Анне Вячеславовне — о бутылке.) Праздник так праздник. Я — запасливый, с собой вожу. Расширяет сосуды.
Ю р а (недружелюбно). И горячит кровь.
А н д р е й А н д р е е в и ч (заметил его агрессивность). Ну, вам-то это ни к чему пока, у вас она и так на точке кипения.
И р и ш а. Алкоголь и никотин…
Ю р а (в тон ей). А также карты и женщины…
А н н а В я ч е с л а в о в н а (им). Я вам накрою отдельно, на кухне!.. Садитесь, садитесь!
Все рассаживаются.
Вам дать штопор, Андрей Андреевич?
Ю р а. Ты отстала от жизни, мама. Пробок давно не делают, чтоб не усложнять процесс. Дайте-ка сюда.
Андрей Андреевич отдает ему бутылку.
Юра одним движением срывает с горлышка колпачок.
А н н а В я ч е с л а в о в н а (в ужасе). Юрий! Где ты этого набрался?!
И р и ш а (ей). Да… он у вас не по годам развитой, Анна Вячеславовна.
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Если бы… он совсем еще ребенок, вот он кто!
Ю р а. Ребенку впору жениться!
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Перестань паясничать, Юрий!
И р и ш а. Ранние браки, как правило, непрочны, об этом говорит статистика.
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Рада это слышать именно от вас, Верочка.
Ю р а. Если ребенку рано жениться, может быть, ему пора выпить?!
А н д р е й А н д р е е в и ч. Да, я и забыл! (Разливает коньяк в рюмки.)
А н н а В я ч е с л а в о в н а. Детям — самую чуточку. (Взяла свою рюмку.) С возвращением, Андрей Андреевич… пусть даже проездом.
Он промолчал.
Они чокнулись, выпили.
Ешьте что бог послал, не то захмелеете!
А н д р е й А н д р е е в и ч (наполнил снова все рюмки, поднял свою). А я еще выпью! — и не за вас, Анна Вячеславовна, нет, за вас после! — а за тех, кого я не нашел здесь, кого уже нету… а для меня они есть и будут всегда, и позабыть их — грех и низость! (Выпил, налил себе еще.) А теперь — ваш черед, за вас, Анна Вячеславовна, и за тех, кто остался, хоть и немного нас уже… но мы есть, и слава нам, и не будем сетовать на судьбу… (Выпил.) И я напьюсь до безобразия, потому что сегодня никаких этих тридцати лет — как не бывало!
Ю р а. Дядя у вас, Верочка, просто златоуст.
А н д р е й А н д р е е в и ч. Не было их, и все тут! И я хочу выпить еще!..
А н н а В я ч е с л а в о в н а (улыбнулась). Вы — гость, ваше право…
А н д р е й А н д р е е в и ч (убежденно и запальчиво). Я — не гость! Я — дома! Я вернулся домой! (Насмешливо, но не без грусти.) Здесь — мой дом, моя, так сказать, колыбель! (Мечтательно, но — с улыбкой.) Я опять буду жить в скрипучем деревянном домишке с погребом и чердаком, с табаком в палисаднике, с пузатыми кафельными печами, в которых так славно потрескивают дрова и тепло, если прижаться к изразцам, прогревает до самого нутра… я буду жить медленно и размеренно, читать толстые старые книги и долго гулять под неслышным дождем… и день опять раздвинется до такой безбрежности, что я успею додумать все, что было недосуг додумать в толчее, в мельтешне…
