В и й о н (убежденно). Это — и горожане, и крестьяне, и кузнецы, каретники, поэты, женщины, мужчины, дети, бродяги, труженики, глупые и умные, счастливые и несчастные, все! — но и еще что-то… то, что всех их объединяет в дни печали и в праздники, что заставляет их говорить на одном языке… помнить и верить не в своего Орлеанского герцога, а в свою крестьяночку из Домреми, в свою Жанну, в свою Орлеанскую Деву… Это и есть мой народ, монсеньер, и я хочу быть услышан им!.. (Усмехнулся весело и застенчиво.) Но я еще хочу и богатства, и сытости, и крыши над головой, и огня в очаге, и вина в погребе… хоть и знаю, что этого у меня никогда не будет. Это недостижимо, и то и другое вместе, я знаю! — но я хочу…
К а р л (покачал головой). Ты недостоин своего дара, Вийон…
В и й о н (просто). С этим уже ничего не поделаешь. Так уж распорядилась судьба — чтоб этот дар попал в недостойные, слабые руки…
К а р л. И твоя жизнь — недостойна тебя…
В и й о н. Голод гонит волка из леса, монсеньер! Вы лучше и выше меня, государь, — вы умны, благородны, честны, добры, щедры… Я — мал, ничтожен, слаб и смешон, — но дар мой выше меня. И я не поменяюсь с вами местами, государь.
К а р л (без усмешки). Так кто же из нас счастливее, Вийон?! (Пауза.) Что ж… иди.
В и й о н (испугался). Вы гоните меня, ваша светлость?!
К а р л. Нет… я отдаю тебе твое — твою свободу.
В и й о н. Это значит, что я должен уйти?..
К а р л. Нет, это значит, что ты не сможешь остаться… что ты все равно ушел бы, рано или поздно. Кем ты будешь, останься здесь? — лакеем среди поэтов, поэтом среди лакеев?.. Ты никогда этого не сможешь. У тебя нет выбора, Вийон, ты не принадлежишь себе.
В и й о н (с горечью). Вы гоните меня, государь..
К а р л. Нет… я завидую тебе. И я не хочу стихов за плату — я ведь и сам поэт. Прощай, Вийон. Я благодарен тебе.
Девушка, которой никогда не было, потянула Вийона за руку к выходу.
В и й о н (остановился на пороге, обернулся к герцогу, улыбнулся ему). Прощай, Карл… и вели своим переписчикам занести в альбом посылку к моей балладе, я сочинил ее.
Мой добрый принц! Я говорю затем,
Что внятен мне и тот, кто вечно нем,
И мудрецу кивну, и шалопаю;
Но я есть я! Увы, кому повем —
Я над ручьем от жажды умираю!..
Карл низко поклонился ему и Девушке и молча ушел в противоположную дверь.
Они остались вдвоем — Вийон и Девушка, которой никогда не было.
Что ж… значит, снова нам в путь, моя босоногая подружка… И опять мы бездомны, опять свободны и право выбора — за нами… Ты еще не устала от меня? — от этой моей вечной погони за призраком самого себя?.. От моего неоплаченного долга то ли тебе, то ли самому себе, — ты еще не устала?..
Она улыбнулась ему.
Что ж, стало быть — в путь, в путь… домой, в Париж, в отчий дом… К истоку моего ручья, моей жажды… к самым началам… туда, где я был самим собой, прежде чем стать тем, кем я стал… Начнем все сначала, все вновь, все сызнова…
Из-за герцогского кресла, словно из-под земли, появился П а л а ч.
П а л а ч. Новую жизнь решил начать, все снова здорово, приятель?.. — а обо мне-то и позабыл… обидно. Не ожидал я этого от тебя, вот уж не ожидал!..
В и й о н (в смятении). Я не забыл! — зачем ты здесь, сегодня, сейчас? Зачем тебе я?!
П а л а ч. Новая жизнь — это хорошо, это похвально, я не против… А вот как со старою-то твоей жизнью быть, приятель? — с глаз долой, из сердца вон? Нет, приятель, по старым счетам платить надо, не отвертишься.
В и й о н. Но я ведь раскаялся!
П а л а ч. Раскаяться-то, положим, раскаялся, а — отвечать кому?.. Где нынче твои дружки, с которыми ты над законом куражился? — а в петле, давненько уже в хомуте болтаются, не один круг отличной пеньковой веревки я на них извел. А ты чем их лучше? — а ничем. Вот и твой черед пришел.
В и й о н (с горькой усмешкой). Сегодня… именно сегодня, когда я снова поверил надежде, снова захотел жить!..
П а л а ч. Да впервой ли тебе? — кажется, пора бы и привыкнуть. А на меня зла не держи. Я кто? — казенный я человек, не более. Но и не менее, к слову сказать. Собирайся, тут недалеко. От жизни, я тебе скажу, до смерти — шажок один, рукой подать.
