– О да, – усмехнулся Эллис.
Изабел нерешительно посмотрела на него:
– Скажи, он блефовал, когда говорил, что двое анонимных клиентов подписали контракты, и я просто не имею права консультировать их за пределами центра?
– Успокойся, ни я, ни Лоусон не подписывали никаких контрактов, – заверил Эллис. – Не хотели оставлять бумажный след. Ты вполне законно можешь нас консультировать. Кстати… похоже, что Клиент № 3 тоже ничего не подписывал.
Изабел взяла нож и принялась резать томаты.
– Как, по-твоему, Рэндолф так бесчувственно и жестоко отнесся к случившемуся с Гэвином Харди, потому что каким-то образом причастен к смерти бедняги?
– Если это Рэндолф убил Харди, не получив прежде информации о трех таинственных клиентах, значит, положение у него совсем безвыходное.
– Верно. После ужина я позвоню своему другу Кену Пейну и узнаю, что творится в центре. Он всегда первым узнает все сплетни. – Изабел подошла к холодильнику, но тут же повернулась и встревоженно спросила: – Ты любишь слоеное тесто?
– Зависит от того, что ты собираешься с ним делать?
– Испечь и подать на ужин.
Эллис медленно улыбнулся:
– Если так, я обязательно все съем.
До Кена Изабел дозвонилась только в десять часов. Он очень ей обрадовался.
– Изабел, я сам хотел позвонить тебе, но все это время был немного занят. Знаешь, я пошел на прием к кардиологу и не успел оглянуться, как меня уже везли в операционную.
– И что это оказалось?
– Аневризма аорты. Смерть уже подстерегала меня. Но врачи успели вовремя. Теперь я дома, и все идет лучше некуда.
– Кен, я просто счастлива это слышать.
– Они сказали, что это заболевание часто бывает наследственным и скорее всего именно аневризма убила моих отца и деда. Ее трудно диагностировать, потому что болезнь протекает бессимптомно до той минуты, когда аневризма разорвется. А тогда обычно бывает слишком поздно. Приступ очень похож на обычный инфаркт, и так обычно и пишут в отчете о причинах смерти.
– Но теперь все хорошо?
– Теперь я совсем как новенький. По крайней мере так утверждают врачи. Сьюзен тоже здесь, со мной. – Кен вдруг замолчал. Изабел уже хотела окликнуть его, как он заговорил снова: – Она просит поблагодарить тебя за все. И я, разумеется, полностью ее поддерживаю. Я у тебя в долгу, Изабел.
– Как здорово, что все закончилось благополучно!
– А ты как? Я еще не выходил на работу. Но слышал, что там творится настоящий кошмар.
– Это уже не моя проблема. Я устроилась инструктором в компанию зятя. Будет чем оплачивать счета, пока я не открою свою консалтинговую фирму. Слышал о Гэвине Харди?
– Да, Джейсон звонил мне сегодня днем. Какой ужас, верно? Что делал Харди в твоей глуши?
Изабел взглянула на Эллиса, сидевшего на корточках перед одной из шести коробок с бумагами Мартина Белведера. Он раскладывал документы по датам.
Открыв после ужина первую коробку, оба очень расстроились, обнаружив, что заметки, описания снов и неопубликованные журнальные статьи свалены, как попало. Адвокаты хоть и сохранили все, что посылал за эти годы Белведер, все же не сочли нужным как-то систематизировать массу материала.
– Гэвин пытался раздобыть деньги на игру в Лас-Вегасе, – осторожно заметила Изабел. – Он предложил мне продать информацию о конфиденциальных клиентах, которую обнаружил в компьютере старика Белведера. Но был убит, прежде чем я успела с ним потолковать.
– Данные о конфиденциальных клиентах? Похоже, Гэвин не лгал. Он был неплохим парнем, но просто помешался на игре.
– Да, он жил исключительно ради поездок в Вегас. А Джейсон больше никаких сплетен не передавал?
– Упомянул, что многие стряхивают пыль со своих резюме. Я подумываю последовать их примеру. Ходят слухи, что после смерти старика финансирование почти свелось к нулю. Кое-кто даже заключает пари, объявит себя Рэндолф банкротом или нет.
Изабел поджала под себя ноги и нахмурилась. Эллис беззастенчиво ловил каждое слово.
– Похоже, ситуация становится серьезной.
– Вот и все новости. Если не считать того, что Рэндолф Белведер и Амелия Нетли более чем подружились за последнее время.
– Шутишь! – удивилась Изабел. – Когда я работала там, никто ничего не подозревал. Я уж точно ни о чем не догадывалась.
