– Хочешь чего? – предложила она Эллису, чтобы разрядить обстановку.
– Нет, – глухо ответил он. – Не хочу.
Изабел зябко обхватила себя руками.
– Может, тогда чего-нибудь покрепче?
– Нет, – покачал головой Эллис. – Считаешь, я слишком остро реагирую?
– Думаю, что, учитывая обстоятельства, твоя реакция вполне оправданна.
– Лоусон говорит, что моя нервозность – побочный эффект посттравматического стресса и одержимости Скаргиллом, – пробормотал Эллис, растирая лицо ладонью. – Может, он и прав. Может, я действительно сошел с катушек и не заметил этого.
– Не верю, – спокойно ответила Изабел. – Ни на секунду не верю.
– Почему?
Изабел выпрямилась и шагнула к Эллису.
– Весь последний год я бродила по твоим снам, Эллис Катлер, и, встретив тебя, сразу определила бы, одержим ты или нет. Ты не страдаешь от посттравматического стресса, будь уверен.
Эллис медленно выдохнул:
– Да. Я знаю, что из всех людей только ты понимаешь меня до конца.
– Ну а теперь, может, все-таки выпьешь? – слегка улыбнулась Изабел.
Эллис снова покачал головой и неожиданно легонько обнял ее за шею.
Волна жара прокатилась по Изабел, воспламеняя все нервные окончания. До самых кончиков пальцев. Она вдруг поняла, что механизм, регулирующий изменения температуры тела, напрочь испорчен, потому что ей стало одновременно жарко и холодно.
– Я вижу во сне тебя, – хрипло прошептал Эллис, исторгая каждое слово, словно самородок, который приходилось выкапывать из самых глубин бездонной шахты. – Вижу, как укладываю тебя в постель.
Во рту Изабел мигом пересохло.
– П-правда? – выдавила она. Эллис настойчиво искал ее взгляд.
– Я пугаю тебя, да? Начинаешь думать, что Лоусон, возможно, прав насчет меня?
– Нисколько не пугаешь.
– Ты слышала, что я только сейчас сказал? Я вижу тебя во сне. Некоторые ученые сказали бы, что это верный признак одержимой личности.
Изабел осторожно коснулась его щеки.
– Исследования показывают, что большой процент сновидений включают в себя сексуальные элементы, а сны о занятиях сексом с незнакомыми людьми вполне обычны как для мужчин, так и для женщин.
– Я не занимаюсь во сне сексом с незнакомыми женщинами. Мне снится, что я занимаюсь сексом с тобой! – Его глаза потемнели. – И все эти сны Пятого уровня, экстремальные и люцидные. Ты хоть представляешь, сколько раз за последний год мне пришлось принимать холодный душ?
– П-правда? – Изабел не знала, что сказать. Слишком все это было невероятно.
Эллис невесело усмехнулся:
– А вот теперь ты напугана.
– Нисколько. Честно.
– А возможно, стоило бы.
– Меня ты нисколько не пугаешь, Эллис Катлер.
– Может, и нет. Но кажется, я боюсь сам себя. Мне стоило бы вернуться в гостиницу.
Он отстранился и повернулся, чтобы взять портфель. Изабел похолодела.
– Эллис.
Эллис остановился, и пламя в его глазах растопило лед.
– Что?
– Я тоже вижу тебя во сне, – откровенно призналась она. – Пятый уровень со всеми аксессуарами.
Эллис замер и насторожился:
– Но ты никогда меня не видела. Не знала, как я выгляжу!
– Да, в моих снах твое лицо всегда находилось в тени. Но я знала, кто ты. Ни малейших сомнений, – улыбнулась Изабел. – Знала так твердо, что сразу же поняла, кто ты, в тот день, когда мы встретились в аудитории. Не знаю почему, но ты выглядел точно так, как я себе представляла.
Эллис снова шагнул к ней, сократив до дюйма даже то малое расстояние, которое их разделяло.
– Я тоже тебя узнал. – Он коснулся ее, сжав лицо сильными теплыми ладонями. – Но у меня было преимущество.
– Какое именно?
– Вскоре после того, как ты мне стала сниться, я сказал Белведеру, что мне нужно твое фото. Сочинил сказочку, что этого требуют соображения безопасности. Впрочем, ему было все равно.
Изабел непонимающе нахмурилась, но тут же, вспомнив что-то, восторженно ахнула:
– Те великолепные орхидеи! Я помню, как доктор Би делал снимок. Он сказал, что это нужно для его исследований.
Изабел вдруг осеклась.
– Черт, какой же у меня был тогда этап? Как выглядели мои волосы? Масса кудряшек? Пожалуйста, только не говори про кудряшки.
Эллис широко улыбнулся:
– Никаких кудряшек. Хотя… я не прочь бы посмотреть.
– Надеюсь, это не была эра блондинки? Успех оказался весьма сомнительным.
