Странный разговор, подумал Жуан. Какая странная личность эта Рин. Какое странное место эта палатка, у которой потолок вдруг становится стеной.
Что-то ударило его в спину и по голове.
Я упал, подумал он. Разве это не странно?
Последнее, что Жуан услышал перед тем, как потерять сознание, был крик Виеро:
— Шеф!
Потом ему приснилась Рин, она парила над ним и говорила:
— Какая разница, кто отдает приказы?
И единственное, на что он был способен в этом своем сне, так это зловеще смотреть на нее и думать — как же он ненавидит эту женщину, несмотря на ее красоту.
— Да какая разница? — раздался чей-то голос. — Все мы в ближайшее время умрем.
А другой голос произнес:
— Смотри-ка. Здесь еще один. И выглядит как Габриэль Мартино, префект.
Жуан чувствовал, как проваливается в пустоту, голова его зажата фиксаторами, и он неотрывно смотрит на монитор, расположенный на приборной доске аэрокара. На экране он видит огромного жука-оленя с лицом отца, префекта Мартино. И голос, напоминающий звон цикады, постоянно повторяет:
— Не волнуйся, не волнуйся, тебе вредно…
Жуан очнулся с криком, рвущимся из горла, и, одновременно осознавая, что это — не крик, а лишь воспоминание о нем. Тело его купалось в струях пота. Рядом сидела Рин и отирала его лоб. Выглядела она бледной и изможденной, с ввалившимися глазами. Интересно, а эта вполне эмансипированная Рин Келли действительно сидит над ним или же это — продолжение забытья? Если она реальна, то почему никак не реагирует на то, что он открыл глаза?
Жуан попытался что-то сказать, но в горле пересохло. Движение его губ, однако, привлекло внимание Рин. Она склонилась над ним и заглянула в лицо. Потом отвела руку назад, извлекла из-за спины фляжку и вылила несколько капель Жуану в рот.
— Что это? — прохрипел он.
— То же самое, что было у меня, — ответила Рин, — только в более тяжелой форме. Нейротоксин, который находился в укусах насекомых. Постарайтесь не напрягаться.
— Где мы?
Она внимательно посмотрела на него, понимая, что он ждет более развернутого ответа, чем тот, который она может дать.
— Мы в той же самой ловушке, где и были. Но теперь у нас есть шанс выбраться отсюда.
В глазах Жуана стоял вопрос, который он был не в состоянии произнести.
— Ваш аэрокар можно было отремонтировать, — добавила Рин. — Контуры управления были повреждены, но Виеро, похоже, удалось их восстановить.
Она проверила у него пульс, приложила к шее термометр.
— Температура упала, — сообщила она. — А проблемы с сердцем у вас возникали?
Жуан сразу подумал об отце, но этот вопрос был обращен не к старшему Мартино.
— Нет, — прошептал он.
— У меня есть несколько энергетических пакетов. Прямое питание. Если у вас особых проблем с сердцем нет, могу предложить вам один.
— Спасибо.
— Я использую вену на вашей левой ноге. Мне ставили это на левую руку, так я в течение часа видела голубые и красные огни.
Рин наклонилась к контейнеру, который стоял около койки, и вытащила из него плоский черный картридж. Затем стянула одеяло с левой ноги Жуана и принялась прилаживать пакет. Жуан чувствовал, как Рин манипулирует с его ногой, но он по-прежнему был как в тумане, и ему казалось, будто она делает это где-то очень далеко, почти за горизонтом.
— Таким образом мы вытащили и доктора Чен-Лу, — сообщила Рин, натягивая одеяло на его ногу.
Значит, Трэвис не умер! Жуан понимал всю важность этой информации, но не мог ее оценить.
— Там, конечно, был не только нейротоксин. — добавила она. — То есть у меня и у доктора Чен-Лу. Виеро нашел кое-что еще и в воде.
— Воде?
Рин восприняла это слово как просьбу, а потому вылила Жуану в рот несколько капель воды из фляжки.
— На вторую ночь мы выкопали колодец, — принялась рассказывать она. — Рядом река, и, ясно, грунтовых вод предостаточно. Но вода была отравлена ядами, частично нашими. Виеро попробовал первым, оказалось — горько. Мои тесты показали, что там есть еще кое-что — галлюциноген, производящий эффекты, напоминающие шизофрению. И он — не человеческого происхождения.
Жуан чувствовал, как энергия вливается в него из картриджа, присоединенного к ноге. Неожиданно он ощутил голод — хороший симптом.
