— Уже иду, — отозвался тот и направился к палаткам.
— Ваши лучшие друзья убили восемь моих человек, — сказала Рин и покосилась на стоявших поодаль бандейрантов. — Смерть всей вашей компании будет ничтожной платой за эту потерю, предатели!
— Вы сошли с ума! — воскликнул Жуан, почувствовав, как в нем поднимается злость. Неужели Чен-Лу умирает? Впрочем, с этим можно подождать. Прежде всего — работа.
— Перестаньте изображать невинность, — не унималась Рин. — Мы видели, чем занимаются ваши коллеги, каких монстров они произвели. Вас погубила собственная жадность, потому что ваши создания отбились от рук.
— У вас нет никаких доказательств, — возразил Жуан. — И не может быть. — Он посмотрел на Тома и приказал: — Не спускай глаз с этих ненормальных. Нельзя, чтобы они нам помешали.
Взяв эжектор и запасные зарядные контейнеры, Жуан кивнул троим своим людям:
— Вы идете со мной.
— Шеф! Что вы собираетесь делать? — спросил Виеро.
— Забрать из их грузовика то, что еще можно спасти, — ответил Жуан.
Виеро вздохнул, взял у одного из своих братьев по оружию эжектор и заряды и велел оставаться с Томом.
— Ну что ж, если вы собираетесь покончить с собой, мы вам мешать не станем, — усмехнулась Рин.
Жуану немалого труда стоило не развернуться к ней и не обрушиться на нее с каскадом ругательств. Голова его раскалывалась от злости и тягостной необходимости сдерживаться. Он подошел к траншее недалеко от лежавшего на боку аэрокара, выпустил на ее противоположный берег мощную струю спрея и, кивнув своим спутникам, перепрыгнул на ту сторону.
Потом Жуан будет неохотно вспоминать это время, проведенное в саванне.
Спасти им удалось лишь восьмую часть того, что было в грузовике МЭО — настолько быстро пришлось возвращаться к палаткам. Сам Жуан и трое из его команды были обожжены кислотой, причем Виеро и Лон — серьезно. Забрали они, в основном, еду. Передатчика же так и не нашли.
Атаковали их со всех сторон, из густой травы. Они отбивались, но используемые ими средства лишь на время обездвиживали врагов, сдерживая их наступление. Атаки прекратились лишь после того, как Жуан и его спутники оказались внутри спасительного периметра.
— Первым делом эти твари решили лишить нас связи, — прохрипел Виеро. — Но как они до этого дошли?
— Не хочу даже думать об этом, — отозвался Жуан и принялся обрабатывать ожоги на теле Падре, у которого были обожжены щека и плечи, а одежда свисала дымящимися лохмотьями.
Сбрызнув ожоги нейтрализатором, Жуан повернулся к Лону. Кожа у того буквально свисала со спины, и он тяжело дышал. Подошла Рин и принялась помогать с обработкой ран. Но говорить она отказывалась, даже отвечать на самые простые вопросы.
— У вас есть еще такой же нейтрализатор?
Молчание.
— Вы брали образцы кислоты?
Молчание.
— Как был ранен Чен-Лу?
Молчание.
Наконец Жуан добрался и до ожогов на собственной левой руке. Нейтрализовав кислоту, он наложил на ожоги пластырь. Затем, сжав зубы, чтобы превозмочь боль, обратился к Рин:
— Где клещи, которых вы убили?
Молчание.
Ярость в душе Жуана готова была выплеснуться наружу.
— Вами владеет слепая мегаломания, — сухо произнес он. — Но не нужно слишком долго испытывать мое терпение.
Лицо Рин побледнело; сверкнув глазами, она сжала губы, но промолчала.
Рука у Жуана пульсировала болью, и он чувствовал, что с его глазами, особенно с восприятием цвета, что-то не так. Было еще кое-что: Жуан был разгневан на эту женщину, однако впечатление складывалось такое, будто злился не он, а кто-то другой. И ощущение дистанцированности от собственной личности сохранялось, хотя он это и сознавал.
— Вы нас провоцируете, — заявил он. — Хотите, чтобы я попросил своих людей разобраться с вами? Мы от вас устали.
Эти фразы, казалось, исходят не от него. Или, наоборот, Жуан говорил совсем не то, что хотел, словно слова сами слетали с уст, помимо его воли.
— Вы не посмеете! — воскликнула Рин, вспыхнув.
— Ну что ж, тогда побеседуем? Только не нужно мелодрамы. Подобного удовольствия я вам не предоставлю.
Жуан потряс головой — он совсем не это хотел сказать.
Рин зло посмотрела на него:
— Вы… наглый…
