— И он потребовал с вас долг, миссис Лестер?
Женщина ломала руки в перчатках.
— Он сказал, что я должна уплатить все сегодня к половине девятого вечера. А я тем временем проиграла еще больше — наверняка эти гарпии пользуются краплеными картами! Поэтому я пришла сюда к половине девятого и отдала Талли двести долларов — все, что мне удалось наскрести дома и заложив кольцо: я сказала Филу, что потеряла его. Но Талли заявил, что я должна уплатить остальное. Я умоляла его дать мне время, а эта крыса только вынимала бумаги из ящиков и обращала на меня не больше внимания, чем на грязь!
— Почему он это делал, миссис Лестер?
— Откуда мне знать? Талли забрал у меня деньги и сказал, что либо я принесу ему завтра утром еще четыре сотни, либо он пойдет к моему мужу. Я оставила его все еще рвущим какие-то бумаги.
— И разумеется, живым, — улыбнулся Эллери.
— Шутите? Вы ведь не думаете… — В ее выпученных глазах мелькнул испуг.
— Мистер Доминини! — прервал инспектор Квин.
Возбужденный парикмахер шагнул вперед. Он объяснил, что ему приходится много стричь и брить, дабы содержать десятерых детей сытыми, одетыми и обутыми. У него маленькая парикмахерская, но рядом живут только бедняки, поэтому дела шли хуже и хуже, и в результате ему стала грозить потеря парикмахерской.
— Я пошел в банк, но мне отказали в кредите, — продолжал итальянец, размахивая волосатыми руками. — Что мне оставалось делать? Вот я и обратился к этому кровососу Талли.
В течение года Доминини выплачивал проценты. Но в прошлый вторник ростовщик позвонил ему и потребовал уплатить весь долг в четверг вечером — самое позднее без четверти девять.
— Где мне было взять полторы тысячи долларов? — восклицал усатый парикмахер. — Я принес ему пятьсот шестьдесят пять — все, что смог собрать. Он говорит: «Так не пойдет, Доминини». — «О'кей, мистер Талли, — говорю я ему. — Забирайте мою парикмахерскую, и я буду работать на вас». Тогда он обругал меня, взял деньги и велел мне убираться, пригрозив судом. Часа через два меня задержал полицейский. За что? Жена плачет, bambini[66] прячутся под кроватью… Я не убивал Талли!
— Значит, он был жив, когда вы сегодня вечером уходили из конторы, мистер Доминини? — спросил Эллери.
— Конечно!
— Это очищает от подозрений миссис Лестер, — заметил инспектор.
Эллери нахмурился.
— Что делал Талли, когда вы были здесь? — спросил он парикмахера.
— То, что говорила леди. Доставал документы из шкафа, рвал бумаги и папки.
— Это приводит нас к Генри Уиттеру, — сказал инспектор Квин.
Сержант Вели подтолкнул Генри вперед. Бедняга опустился на стул — его тик работал сверхурочно. Внезапно ноздри Генри дрогнули, и он поднял взгляд. Эллери зажигал сигарету.
— Можно мне одну? — попросил Уиттер. — Мои кончились.
— Конечно. Берите всю пачку.
— Нет-нет…
— У меня есть еще одна, мистер Уиттер.
— Тысяча благодарностей. — Генри жадно затянулся. — Мне следовало давно бросить курить.
— Мистер Уиттер, вы застали Талли живым в девять вечера?
— Да.
— Он был один?
Генри кивнул.
— Это оправдывает Доминини, — заключил инспектор. — Все ясно.
— Даже слишком, — отозвался Эллери. — Расскажите мне, мистер Уиттер, что произошло, когда вы пришли сюда.
Генри зажег новую сигарету от окурка старой, огляделся вокруг и, поколебавшись, выбросил тлеющий окурок в мусорную корзину.
— Я сказал Талли, что не смог достать денег. «Можете делать что хотите, мистер Талли, — подавайте на меня в суд, бейте, убивайте, это ничего вам не даст — из камня кровь не выцедишь». Талли сидел за столом и рвал бумаги, словно не слушая. Но он все слышал. Как только я умолк, он начал осыпать меня ругательствами… — Генри набрал дыма в легкие и закашлялся.
— Да, мистер Уиттер? — поторопил его Эллери.
— Я в жизни не поднимал ни на кого руку. Но Талли говорил мне такое, что ни один человек не сможет вынести. Меня охватил гнев… — Тик Генри все усиливался. — Я думал о том, как мы месяцами отказывали себе во всем, чтобы выплачивать ему его чертовы проценты и одновременно платить за лечение моей маленькой дочурки Джоди в надежде, что когда-нибудь она снова сможет ходить. Думал о чулках, которая моя жена не могла купить, о бейсбольных карточках, которые мой сын Эдди не мог собирать, о жалобах на тараканов, которые мы не могли подать в санитарную инспекцию, потому что хозяин вышвырнул бы нас из квартиры и нам пришлось бы арендовать новое жилье за большую плату… Я думал обо всем этом, а потом наклонился над столом и ударил Талли изо всех сил.
