Застекленная деревня. Расследует Эллери Квин (рассказы)

— Возьмем, к примеру, убийство, — сказал верховный судья Луис Шинн, откладывая книгу, которую его гость оставил на крыльце. — В Новой Англии убийство не такое простое дело, как воображаете вы, ньюйоркцы, или чужаки вроде вас. Ни один янки из глубинки не стал бы вести себя так, как этот преступник.

— К вашему сведению, — заметил Джонни, — парень, который это написал, родился в двадцати восьми милях отсюда.

— Ты имеешь в виду — в Кадбери! — фыркнул судья Шинн, словно не просидел в тамошнем судейском кресле тридцать два года. — К тому же этого не может быть. Я бы его знал.

— Он уехал оттуда в нежном возрасте одиннадцати лет.

— Что, полагаю, делает его авторитетом! Тем более, что это не опровергает мой тезис. — Судья откинулся назад и ловко бросил книгу на колени гостя. — Жители Кадбери столь же невежественны в области того, что собой представляет подлинная Новая Англия, как это тип. Или как ты, если на то пошло.

Джонни усмехнулся, сидя в тростниковом кресле-качалке. Раннее июльское солнце разгладило морщинки вокруг его глаз, как и пообещал ему судья, а завтрак, приготовленный Милли Пэнгмен и состоящий в основном из вчерашнего улова в Лягушачьем пруду, произвел ту же работу с его желудком. Он закинул ноги на перила крыльца, отчего прогнувшиеся половицы жалобно заскрипели.

— Кадбери, — продолжал судья, — действительно находится в двадцати восьми милях к северо-востоку от Шинн-Корнерс, но только по прямой — так туда могут добраться разве что те надоедливые вороны, которые кружат над полем Мерта Избела, — а от подлинно пуританского[1] духа его отделяют добрые десять тысяч миль. Чего можно ожидать от центра округа? Это практически столица. Сидя в Кадбери, о глубинке ничего не узнаешь толком.

За неделю, которую Джонни провел в Кадбери, ожидая, пока судья покончит с делами, назначенными к рассмотрению, он не раз слышал, как о Шинн-Корнерс отзывались с ухмылками, как о водевильной шутке. Судья объяснил, что таким образом Кадбери утверждает свое культурное превосходство. Джонни понял причину в среду вечером. Они выехали из Кадбери на юго-запад по ухабистой дороге, сначала тянувшейся мимо плоских табачных плантаций, а потом среди невысоких холмов, поросших кустарником. Сидевший за рулем старого «паккарда» судьи паренек по имени Рассел Бейли то и дело плевал в окошко — по мнению Джонни, это было не слишком тактично, но судья Шинн, казалось, ничего не замечал или просто привык к этому. Во время судебной сессии судья Шинн жил в Кадбери, в пансионе Бесси Брукс, рядом с кварталом, облюбованным юристами, и в сотне ярдов от здания окружного суда. Но иногда Расе Бейли отвозил его на уик-энды в Шинн-Корнерс, где Милли Пэнгмен открывала старый дом, проветривала постели, смахивала пыль с древней мебели и готовила еду, как будто ферма Пэнгменов по другую сторону дороги не имела к ней никакого отношения. Возможно, думал Джонни, это как-то связано с тем, что улица, которую Милли приходилось переходить, чтобы попасть в дом судьи, называлась Шинн-роуд. Не говоря уже о том, что то же имя носила бесплатная школа, которую окончили старшие дети Милли, Мерритт и Эдди, и которую с осени должна была посещать маленькая Дебора. Поистине фамилия Шинн была влиятельной фамилией в Шинн-Корнерс.

В двадцати милях от Кадбери кустарник на холмах сменился деревьями, после чего дорога спустилась в болотистую низменность. Возле указателя «25 миль» они обогнули пруд, потом внезапно поднялись на холм, именуемый Священным, и увидели лежащую в долине Шинн-Корнерс. В сумерках все выглядело убогим — неухоженная земля, высохшее русло, где, по словам судьи, ранее текла полноводная река, дома, некогда бывшие белыми. Когда Расе Бейли высадил их в центре деревни на неподстриженной лужайке дома Шинна и повернул «паккард» назад в Кадбери, чтобы оставить его в гараже Илайеса Уэрли на неделю их пребывания в деревне, Джонни почувствовал уныние. Все действительно отличалось от Кадбери. Впрочем, Кадбери был достаточно плох — последнее место в мире, где можно рассчитывать найти ответ на что бы то ни было.