«ГАМЛЕТ»
Вторник, 8 сентября, 10.30
Внизу, в голубой дымке, поблескивал Гудзон, по глади которого скользил белый парус и еле двигался пароход.
Автомобиль поднимался вверх по узкой извилистой дороге. Два пассажира с интересом выглядывали в окошки. Ибо наверху, окруженные облаками, красовались средневековые башенки, каменные крепостные валы, зубчатые стены и древний церковный шпиль, торчащий среди деревьев.
Пассажиры посмотрели друг на друга.
— Начинаю чувствовать себя янки при дворе короля Артура,[1] — сказал один, слегка поежившись.
— Рыцари в латах, а? — проворчал другой, массивный и широкоплечий.
Машина остановилась у причудливого вида моста. Из крытой соломой хижины поблизости вышел румяный маленький старичок и молча указал на покачивающуюся над воротами деревянную вывеску, на которой было выведено стилизованными староанглийскими буквами:
>«ГАМЛЕТ»
>Вход и въезд запрещен
Массивный широкоплечий мужчина высунулся из окошка автомобиля и крикнул:
— Мы хотим видеть Друри Лейна![2]
— Да, сэр. — Маленький старичок заковылял вперед. — А ваши пропуска, джентльмены?
Визитеры уставились на него. Первый пассажир молча пожал плечами.
— Мистер Лейн ожидает нас, — сказал широкоплечий мужчина.
— О! — Смотритель моста почесал седую макушку, скрылся в хижине, но вскоре вернулся. — Прошу прошения, джентльмены. Сюда, пожалуйста. — Он подошел к мосту, открыл скрипучие железные ворота и шагнул назад. Машина прокатилась по мосту и начала набирать скорость на чистой гравиевой подъездной аллее.
Проехав через зеленую дубовую рощу, автомобиль выбрался на открытое пространство, где, словно спящий гигант, расстилался замок, прикрепленный к холмам над Гудзоном гранитными стенами. Еще одни массивные ворота с железным засовом со скрипом открылись, и еще один старик шагнул в сторону, прикоснувшись к шапке и весело улыбаясь.
Визитеры оказались на другой дороге, вьющейся мимо ухоженных садов с аккуратными изгородями и усаженной тисовыми деревьями. В садах справа и слева виднелись коттеджи с двускатными крышами, похожие на сказочные домики.
Наконец автомобиль подъехал к самой крепости. Его приближения ожидал очередной старик, опустивший подъемный мост надо рвом с водой. За мостом тут же открылась огромная дубовая дверь высотой в двадцать футов. На пороге, кланяясь и улыбаясь, как будто он наслаждался какой-то тайной шуткой, стоял еще один румяный старичок, облаченный в переливающуюся ливрею.
Выпучив глаза от изумления, мужчины вылезли из автомобиля и загромыхали по железному мосту.
— Окружной прокурор Бруно? Инспектор Тамм? Пожалуйста, сюда. — Пузатый старый слуга бодро затрусил впереди гостей, направляясь прямиком в шестнадцатое столетие.
Приехавшие очутились в огромном зале с массивными балками на потолках, рыцарями в сверкающих доспехах и старинной мебелью. На дальней стене, доминируя даже над этой Валгаллой,[3] усмехалась гигантская маска Комедии, а напротив нее хмурилась таких же размеров маска Трагедии — обе были вырезаны из покоробленного временем дуба. Между ними свисал с потолка громадный канделябр из сварочной стали, чьи исполинские свечи, судя по внешнему виду, не ведали об электропроводке.
Из двери в дальней стене шагнула странная фигура — лысый, горбатый, сморщенный старик с бакенбардами и в кожаном фартуке кузнеца. Окружной прокурор и инспектор Тамм посмотрели друг на друга.
— Похоже, здесь одни старики, — пробормотал инспектор.
Старый горбун проворно подбежал приветствовать их.
— Добрый день, джентльмены. Добро пожаловать в «Гамлет». — Его речь была скрипучей и медлительной, как будто ему вообще редко приходилось говорить. — Брысь, Фальстаф![4] — приказал он старику в ливрее.
Окружной прокурор открыл глаза еще шире.
— Фальстаф! — простонал он. — Его не могут так звать!
Горбун взъерошил бакенбарды:
— Нет, сэр. Его зовут Джек Пинна — он актер. Фальстафом его называет мистер Друри. Сюда, пожалуйста.
Горбун проводил их по отзывающемуся гулким стуком полу к маленькому порталу, откуда он появился, притронулся к стене, и дверь скользнула в сторону. Лифт в таком архаичном месте! Наклонив головы, они вошли в кабину вслед за своим гидом. Кабина поднялась и бесшумно остановилась, еще одна дверь тут же отодвинулась, и горбун объявил:
