– Пожалей машину, изверг!
Ну ладно, пожалел… Ради такого дня… Подъехал, паркуюсь, ловя на себе напряженные взгляды автомобилистов. В них читается такая мысль: «Где ж ты, гад, столько денег наворовал?» Поставил машину, оглядываюсь в поисках своего соавтора Альфреда Коха (мы с ним сочинили книжку «Ящик водки»). Вот он, подходит со словами:
– А я думаю: кто ж это на такой красивой серебристой машине едет? А это, оказывается, ты!
О как, понравилось человеку – при том что сам он ездит на «БМВ» какой-то там последней модели – здоровая такая, черная, на акулу похожа.
Ну пошли мы к стенду издательства, представили свою книжку общественности, подписали сколько-то там экземпляров, и тут от книголюбов поступает предложение обмыть это дело. Прям на месте. Я уж было взял стакан в руку, но вдруг задался вопросом: «А во сколько ж водителю такой машины встанет употребление за рулем?» Короче, воздержался я от алкоголя…
Выхожу, весь в такой задумчивости… Завожу… По рассенности ручку вместо R ставлю на D – и чиркаю дном о какое-то препятствие. Грязно выругавшись, вылезаю и иду смотреть, что ж там такое. Оказалось, передо мной лежал бетонный блок, на который я и наехал слегка защитой картера. Грязный, понимаешь, блок, с которым занимались сексом, как Клинтон с Моникой, – это я в смягченном виде воспроизвожу ход своих мыслей. Ощупываю эту защиту картера – цела, но как-то странно прогибается под пальцами такого мне никогда испытывать не приходилось. А дело все в том, что защита – пластмассовая! Из такого же материала, который шел на футляры для пишущих машинок… Гм. Вот уж не ожидал… И это все при пластиковых же обтекаемых бамперах! В общем, не зря по трамвайным путям не промчался на 100 в час – такая промелькнула мысль.
Но не все ж по Москве мотаться. Тут где ж разгонишься? Куда помчишься? К выходным я принял решение совершить автопробег в Калужскую область за грибами. В пятницу загрузил семью – и вперед! По короткому куску Киевской трассы от МКАДа почти до Внукова дорога была как на заказ для богатой быстрой иномарки: лети – не хочу. Как будто управляешь самолетом: все такое ровное, прямое и ни выбоины. Правда, признаюсь, что больше 140 я не давал. А эти 140 давались очень легко, как бы сами собой. Такое наблюдение. Додавливаешь педаль до пола, она идет постепенно и мягко, а ближе к полу она вдруг этак нервно дергается – и включает как бы такой форсаж. Ты срываешься, как застоявшийся конь, – и улетаешь. Только конь в такой ситуации, я тому был не раз свидетелем, в отличие от «лексуса» еще и громко пердит. Так вот с этой педалью, с этим легчайшим усилием, после которого включается форсаж, такое сравнение: будто ты нажал на точку G. Иными словами, никаких сомнений в том, что «лексус» женского рода, у меня не было.
И вот что еще заметно на трассе в отличие от Москвы, где так ли, этак ли ползти – разницы нет: лобовое стекло слишком уж круто скошено! Я то и дело цеплялся лбом за сложенный солнечный козырек. Ну чисто как в «восьмерке»! И зеркало бельмом стоит в правом глазу, что тоже как-то по-жигулевски… Справедливости ради надо сказать, что и в хорошем смысле было сходство с «восьмеркой»: машина, кажется, такая же легкая и маневренная! Даром что это здоровенный сарай! Как будто она такая же легкая! (После оказалось, что она очень ненамного тяжелей «Жигулей», – как это ни странно.)
Что еще во мне вызывало дискомфорт – легкий, правда, – так это плохой обзор в тех местах, где стоят задние треугольники, или как они там называются – это задние такие окошки. Они слишком маленькие – понятно, что для красоты. Да к тому ж и дверные стойки очень толстые и сильно скошены назад; короче, многое сделано для того, чтоб затруднить водителю обзор… Но опять-таки, если принять во внимание, что водители тебя боятся как огня, – сами будут шарахаться, чуть ты мигнешь поворотником.
Ну вот. Мчусь я, значит, по Киевскому. Представительский кусок трассы кончился, пошла простая русская дорога. Асфальт, конечно. Но такой чисто наш. И выбоины на нем, и заплаты, и кочки, и ребристость. В общем, все неровности были мои. Не скажу чтоб сильно трясло, такого не было. Но уверенность в том, что машина делалась под идеальные нерусские дороги, так появилась. Закралось также сомнение, что в отличие от «пежо» разработчики «лексуса» никогда не делали машин для Африки, с которой у нас немало общего.
