— Лучше ты мне расскажи. — Он бросает мне футболку, которая была на мне вчера вечером. — Я нашел это на полу в гостиной. Очевидно, что она осталась там не просто так.
Похоже, он знает, что мы вытворяли с его дочерью. Но, слава богу, мы не оставили лифчик Киары возле моей футболки.
— Да… когда вы с миссис Вестфорд ушли, обстановка немного накалилась, — отвечаю я.
— Этого я и боялся. Мы с Колин верим, что с детьми нужно говорить открыто. И хоть ты и не мой ребенок, сейчас я несу за тебя ответственность, — профессор потирает пальцами виски и делает глубокий вдох. — Ты, наверное, думал, что я буду готов к этому разговору. Однажды, когда я сам был подростком, тоже устроил подобное в доме своих родителей. — Он поднимает взгляд. — Правда, я позаботился о том, чтобы лучше замести улики.
— Этого не повторится, сэр.
— В следующий раз будешь осторожнее и не оставишь улик, указывающих на то, что ты валяешь дурака с моей дочерью в моем же доме? И, пожалуйста, оставь это «сэр». Мы не в армии.
— Это я была инициатором, пап, — говорит Киара, показываясь в дверном проеме. — Он не виноват.
Профессор морщится.
— Чтобы танцевать танго, нужны двое. Я никого из вас не обвиняю. Просто веду разговор. Хотелось бы мне, чтобы твоя мама была здесь, чтобы помочь мне. Вы хотя бы… защищались?
Киара вздыхает, явно смущенная.
— Пап, мы не занимались сексом.
— Ох, — говорит он. — Так ничего не было?
Я качаю головой. Поверить не могу, что я участвую в этом разговоре. Мексиканские отцы совсем иначе беседуют с детьми, особенно с парнями, которым вздумалось побаловаться с их дочками. Они сначала надирают им задницы, а уже потом задают вопросы. И в довершение всего запрещают своей дочери выходить на улицу без сопровождения. Никакого тебе дерьма вроде этих «открытых разговоров».
Мне кажется, что я впал в замешательство от развернувшегося передо мной шоу разборок с белыми людьми в главных ролях, и понятия не имею, каких слов ждут от меня в ответ. К тому же для меня непривычно видеть отца, который действительно готов говорить на такие темы. Это нормально или так происходит, только когда у папаши диплом по психологии и он пытается запудрить мозги?
— Я не настолько глуп, чтобы думать, будто могу предотвратить то… что происходит между вами двумя, — продолжает Вестфорд. — Но я ввожу новое правило: больше никакого баловства под крышей этого дома. Если я ужесточу условия, быть может, вы будете более осмотрительными. И это также моя обязанность, Киара, как твоего отца и, Карлос, как твоего опекуна, сказать вам обоим, что правильнее всего было бы сохранить девственность до тех пор, пока вы не вступите в брак. — Он выпрямляется в своем кресле и улыбается нам, явно довольный своим последним изречением. Жаль, что этот разговор запоздал на несколько лет, по крайней мере для меня.
— А вы сами были девственником, когда женились? — спрашиваю я, бросая ему вызов. Улыбка тут же сходит с его лица.
— Да, эмм, ну, эмм… когда я был подростком, были совсем друге времена. Сегодня молодые люди гораздо больше осведомлены. Есть неизлечимые болезни… которыми можно заразиться от любого партнера, если только вы не состоите в серьезных, моногамных, осознанных отношениях. — Он поднимает палец. — И не забывайте про слово на «б».
Я не могу удержаться от короткого смешка. Perdón?[65]
— Слово на «б»?
— Беременность! — Профессор смотрит на меня, сузив глаза. — Я еще очень, очень, очень и очень долго не буду готов стать дедушкой.
Я думаю о своей маме, которая забеременела Алексом, когда ей было семнадцать. Она заставила меня пообещать, что всегда, когда я буду физически близок с девушкой, на мне будет презерватив: она не хотела, чтобы кто-то из ее сыновей оказался в такой же ситуации, как и они с отцом когда-то. Черт, да она даже засунула несколько презервативов в ящик с моим нижним бельем в качестве напоминания.
Прошлая ночь очень меня напугала. Я всегда ответственно подхожу к вопросу защиты себя и девушки, с которой сплю, но я вовсе не уверен, что смог бы остановиться вчера, хоть у меня под рукой и не было презерватива. И я даже не был пьян. Если бы те выстрелы из фильма не перепугали меня до полусмерти, у нас с Киарой сейчас мог бы быть совершенно другой разговор с ее отцом.
