Передо мною история Кумроча на десятки миллионов лет назад. Я касаюсь пород, что были когда-то конусом вулкана, неведомого, древнего, потом, после взрыва, стали дном озера в огромной кальдере. Нынче нет на поверхности даже очертаний тех вулканов и кальдер. А я касаюсь их руками, раскалываю молотком, пишу об их жизни. Это и есть «Умом и молотком». Принцип геологии. Как сейчас сказали бы — «месседжбля».
Саня помог мне таскать ящики. Мы тут друг другу помогаем и не обманываем друг друга.
Точно как те русские из художественного фильма.
— Спасибо, Сань, большое, добра тебе, здоровья…
— И бабу, а лучше три…
— На кой тебе? У тебя же жена?
— Семью кормить надо…
Ещё раз напишу — отличные молодые люди пришли в геологию. Основа основ — это ИТР, рабочие, полевые кадры.
Вижу и знаю, что рушатся последние остатки былой, настоящей, непрерывной и могучей геологии. Рушатся под натиском жирных хапуг, что не мытьём, так катаньем, что думают — это всё им в кормление. Думают и делают. И тянут, жрут, жрут…
Но вот поди ж ты. Люди появились в полях. Провал возрастной затягивается. Возможности работать и расти большие. Пусть пока в отдельных предприятиях.
Ртуть найдёт возможность собраться воедино.
Умные, жадные до работ, увлечённые, в глазах смешливое желание непременно узнать и суметь всё.
Просто рад.
А систему наладим. Сейчас развалят все до конца, продадут всю недвижимость, нажрутся и отвалятся на иные сладкие стратегические задачи. Отвалились ведь Козыревы, Бурбулисы и прочая отборная сволочь. Оставили стыдную пустоту на месте лет, холодная, липкая пустота навсегда останется уроком тем, кто смотрит и видит. Так же будет и в геологии.
Еще несколько лет терпения… С нуля сделаем снова.
Заново, не как заработок — как науку.
Потому что есть, с кем.
И жажда реванша присутствует. И понимание, что потеря своей геохронологии, к примеру, это именно потеря. Вернут.
Дорогие мои, немного осталось продержаться.
Совсем немного.
Учите молодых. Умению и ненависти к делягам, пониманию себя как специалиста. А желание пахать и узнавать у них есть. Люди должны успевать быть.
Тогда всё не зря. И я должен успеть тоже.
Даже не представляете, какая молодёжь.
Радость чистая, а не люди.
Тем, кто их учил — огромное спасибо. Всё смогли вложить, всё понимание. Как надо. Злость и веру.
И я постараюсь, должен быть к этому причастен.
Если не получится устроиться преподавать, хоть бы и за небольшие совсем деньги, даже символические, всё равно буду писать тексты. Наверное, сейчас мое последнее поле, но это не важно.
Важно отбивать людей в правильное из этой круговерти обычного ныне мира. Круговерти карьер, бабла, асфальтовой пыли и желания произносить в торговых центрах — храмах новой религии — молитвы с помощью кредитов…
А снилась мне наша морская пехота на Электрическом утесе Порт-Артура. Спокойные, уверенные мужики в чёрной форме. Автоматы в руках — естественны, точно продолжение души.
В глазах — ветер.
Очереди рвали небо.
Ангелы опасливо сторонились, а солдаты прежних времён смотрели на мир, как прежде, когда ещё ничего не было ясно.
И что те Стессель с Куропаткиным?
Не прошло и полвека.
Я пишу уже час. Если не остановлюсь, то буду писать до самого вечера. А мне нужно поработать молотком. И умом, но умом едва-едва.
Добра вам и уютных вагонов в Компьенском лесу.
Только не забывайте сжигать их немедля.
После первого раза.
Шансов стало больше.
7 октября
Примерно вырисовывается парадигма бытия. Писать для людей, преподавать геологию хоть самую малость и тренировать детей в регби. Идеально.
Две буровые из четырёх работают в зиме. Выше лежит снег. И прогнозы погоды твердо обещают метели уже на наступающей неделе. В природе всё идёт заведённым порядком. Если всё пойдёт заведённым порядком и в работе, то через пару недель поеду домой. Не знаю, как там сложится с билетами и вертолётами — свой путь в глубине души я уже начал. Приближаюсь к тому, что является смыслом любого путешествия — возвращению.
Именно так я учусь заново понимать и ценить то, что даёт мне дом. Из последних сил, между прочим, даёт — давно нужно его отремонтировать. Вот и займусь помаленьку.
