Заговор против человеческой расы: Замысел ужаса - страница 67
Пережив предательство таких произведений как «Исповедь» Толстого, ценители мрака и безысходности становятся более проницательными читателями. В случае, если они испытывают недоверие к книге, к вероятности того, что обещание страниц ее вступления окажется разрушенным финалом, то сначала они обращаются к последним страницам. Очень многие книги, представленные как колесницы «темного видения», заканчивают тем, что подставляются теплым лучам утверждения жизни, часто делая предательский поворот на последних страницах или параграфах.>{18}
Как знает всякий автор, издатель, и ярмарочный жучок, жутковатые афиши всегда привлекают клиентуру. В результате у нас есть бесчисленное количество книг и статей с такими интригующими названиями, как «Тяготы сознания: является ли человек ошибкой эволюции?», или «Нужно ли нам прекратить рожать детей?». Однако ответ в них всегда звучит «Нет», обычно громогласный и пафосный, но чаще всего весьма квалифицированный, и от того еще более зловещий. Ищущие мрака сумеют достигнуть желаемого, начиная с конца книг или журнальных статей с погибельными заголовками или устрашающим введением, чтобы тем самым избежать обработки маневром заманивания и переключения внимания.
Одним из примеров мастерства опущенного занавеса в литературе служит небольшая повесть Хораса Маккоя, «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» Протагонистом романа является молодая женщина по имени Глория Битти. Не имея источников существования, и надеясь заработать деньги, в которых она так нуждается, Глория становится участником самоубийственного танцевального марафона на фоне Великой Депрессии тридцатых годов. Изначально измотанный неудачник, она начинает свой танец с внутренней установкой, не столь привычно подчеркиваемой в популярной культуре. «Мне кажется странным», — говорит Глория своему партнеру по танцевальному марафону, «что так много возни с живыми и так мало — с умирающими. Почему все эти высоколобые учёные думают над тем, чтобы продлить жизнь, хотя надо бы найти средства, чтобы приятно с ней покончить. На свете наверняка полно людей вроде меня, которые хотят умереть, только духу не хватает…»
После того как танцевальный марафон собирает свою жатву, включая и Глорию, ее изначально легкомысленный партнер начинает разделять ее взгляды, и с благородством большим чем у высоколобых ученых, и милосердием большим чем у любого бога, вообразить которого только способно человечество, помогает решить ее проблему. Это разрешение происходит одним из наиболее популярных и неопрятных способов, к которому самоубийцы вынуждены были прибегать испокон века — пулей в голову. В итоге финал повести Маккоя выходит таким, который обычный смертный назвал бы безысходным. Натурально, ориентированные к мрачности читатели «Загнанных лошадей» закрывают глаза с облегчением, после того как пистолетный выстрел ставит на всем точку. Тем не менее, даже утешение мраком имеет свои пределы для тех, кто ценит философские и литературные произведения пессимистического, нигилистического или пораженческого характера, столь необходимые для их существования. И если вдруг безысходность предает их, это предательство становится абсолютным.
Повесть «Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?» была впервые опубликована в 1935 года. С тех самых пор ученые продолжают напряженно трудиться над тем, чтобы продлить нашу жизнь, практически ничего не предпринимая в противоположном направлении. Впечатление такое, словно ученые выбрали своей ролевой моделью Виктора Франкенштейна, и старательно эмулируют его деятельность. В своем бестселлере 1994 года, «Как мы умираем: история последней главы жизни», Шервин Нуланд рассказывает, как ему удалось уговорить девяносто двухлетнюю женщину на операцию, которая теоретически могла выжать из нее еще несколько месяцев или лет жизни. Несмотря на первоначальный отказ пациентки, которая по причине своего преклонного возраста желала тихо умереть, доктор Нуланд привязал ее к каталке и доставил в операционную, полагая, как он потом отмечал, что данный пациент относится «к одной из тех людей, для которых выживание не стоит своей цены». Он признался, что первоначально скрыл от пациентки точный размер этой цены, которая будет взыскана с нее в форме послеоперационных мучений, в случае, если ей удастся пережить операцию. Пациентка выжила, и прожила достаточно долго для того, чтобы настрадаться, и отчетливо дать Нуланду понять, каким злодеем она его считает.
