– Ну, если бы он занимался только ею…
Внезапно распахнулась стеклянная дверь, и в комнату вошел высокий крепкий молодой человек лет двадцати пяти – тридцати.
– Добрый день, тетя! – начал он звонким голосом, но, заметив Мориса, смутился. Его тонкое лицо, обрамленное густыми каштановыми волосами, плохо гармонировало с мускулистым телом. Во взгляде, читался немой вопрос.
– Господин ожидает тебя, – объяснила консьержка. – Увидев, что Морис растерялся, она добавила, обращаясь к нему: – Вы хотели поговорить с моим племянником?
– Конечно, если он Пьер Кулонж.
– Да, это я, – подтвердил молодой человек и снял плащ. – Мадам Брионне – моя тетя.
– Я лектор при издательстве Фонтевро. – Морис решил не открывать своих карт. – Сегодня после обеда я читал вашу рукопись.
– Мою рукопись? Какую именно?
– «Жертву».
Молодой человек смотрел на него непонимающе.
– Читали сегодня «Жертву» у Фонтевро?
– Да. Ведь вы ее туда прислали.
– Нет, это сделала я, – призналась мадам Брионне с дружеской улыбкой.
– Как? Что ты натворила?!
– Я отправила ее вчера после обеда.
– Не спросив меня? Ты с ума сошла!
– Но я… я не со зла, просто хотела доставить тебе удовольствие.
– Да это безумие! – Кулонж страшно разозлился. – И что тебе взбрело в голову? Так не следовало поступать. Ты только скомпрометировала меня.
Его тетка готова была заплакать. Она повернулась к Морису.
– Он бы сам не решился.
Кулонж тоже обратился к посетителю как к посреднику:
– Войдите в мое положение. Как бы вы отреагировали, если бы написали роман, а кто-нибудь, не спросив вас, послал его в издательство?
– Разве вы имеете особую причину не предлагать свое произведение Фонтевро? – удивился Морис.
Кулонж пожал плечами и вынул из кармана пачку сигарет. Морис заметил, что он слегка успокоился.
– Так вы уже прочитали «Жертву»… – начал Кулонж.
Внезапно он показался Морису очень юным. Теперь перед Морисом стоял робкий высокий парень, со страхом ожидающий приговора.
– Как она вам?
– Это превосходный криминальный роман.
– Превосходный криминальный роман, – повторил молодой человек, будто не веря своим ушам. – И вы полагаете, что его можно напечатать?
– После небольшой обработки наверняка.
Кулонж засиял от радости.
– Тетушка, что ты на это скажешь? Мой роман будет издан у Фонтевро.
Сложив руки, с выражением восторга на лице, мадам Брионне выслушала эту новость. Мориса все это чуть не сбило с толку. Он решил рубить сплеча.
– К сожалению, имеется одно препятствие, – заявил он, – Этот роман принадлежит Даниелю Морэ.
В мгновение ока Кулонж помрачнел.
– Но ведь Морэ-то умер, – возразила мадам Брионне. – Тут уже ничего не поделаешь.
– Именно потому, что он умер, я и пришел сюда, – пояснил Морис. – Вы не улавливаете связи?
В тягостном молчании племянник и тетка уставились на Лателя.
– Неужели вы действительно поверили, – продолжал Морис, – будто я притащился сюда только для того, чтобы сообщить вам свое мнение о романе?
– Ничего подобного я не думал, – ответил Кулонж. – Или вы считаете меня за круглого дурака? – Он повернулся к мадам Брионне. Гнев его улегся. – Ну вот, неудача. Правда, у Фонтевро так и должно было произойти.
Тетка расплакалась. Он успокаивающе похлопал ее по плечу.
– Не переживай, все не так уж плохо.
Удивленному Морису показалось, что совесть Кулонжа не мучила. Морис начал догадываться об истинном положении вещей.
– Так и должно быть, – с горечью повторил Кулонж. – Если постоянно пишешь для других, то, естественно, мечтаешь когда-нибудь увидеть книгу под своим собственным именем.
– Это вы написали «Жертву» для Морэ?
– Конечно. И если бы вы этого не знали, вас бы, вероятно, здесь не было, – ответил Кулонж и с иронией добавил: – Лебединая песня Даниеля Морэ! Даровая находка для издательства. Нет лучшей рекламы, чем хорошее убийство.
«Ага, – подумал Морис, – Кулонж, видимо, решил, что я стану уговаривать его остаться в последний раз анонимным автором, как всегда было до сих пор». Значит, на Даниеля работал «писатель-призрак». Великий Даниель Морэ не сам сочинял свои удачные романы. Морис всегда презирал подобные махинации и не мог простить такого Даниелю. Он устыдился за него, и разочаровался. Их дружба, оказывается, была построена на совершенно фальшивых предпосылках.
