– Это был Дюпон?
– Надо думать. Но ведь мы раздобыли номер его машины и сумеем выяснить его подлинное имя.
– Мы позвоним комиссару, да? – промолвила Валери.
Морис промолчал. Ему не хотелось объяснять, что он мало доверяет Фушеролю и предпочитает придерживаться собственных радикальных методов.
– Я знаю еще кое-кого из управления полиции, – наконец проговорил Морис. – Ему я, пожалуй, позвоню.
Он сразу застал своего знакомого и передал свою просьбу.
– Пара пустяков, – заявил тот. – Сегодня я уже не сумею добраться до картотеки, но завтра прямо с утра проверю.
– Завтра… завтра… – огорченно бормотала Валери, утешаясь шоколадным тортом.
– Конечно. Ну а Фушероль… его просто нет сейчас в кабинете, – заметил Морис. – Вы не хотите поехать ко мне?
Валери показала на толстую цепочку для входной двери.
С ней мне никто не страшен.
Только ни в коем случае никому не открывайте, – попросил он.
Валери пообещала, и Морис удалился. Причем с большим сожалением. На улице машин еще прибавилось.
Около часа потратил он, чтобы добраться до предместья Сен-Мартин. По дороге Морис заехал в табачную лавку купить сигареты – в последние дни он курил больше обычного – и позвонил оттуда Изабели.
– Не жди меня к ужину, – предупредил он. – Я приеду поздно.
– Так я и подумала. – И язвительным тоном она добавила: – Ты, конечно, у своей Валери.
– Моя Валери, как ты любишь ее называть, уже дома, а я на пути в противоположный конец города, у меня там дела…
Через добрых полчаса он дотащился до Больших бульваров. Отыскав стоянку для машины, дальше он пошел пешком. В предместье Сен-Мартин жизнь кипела вовсю. Начался неприятный моросящий дождь. Прохожие заспешили. Сквозь закрытые окна переполненного кафе просматривались расплывчатые силуэты посетителей. В сумеречном свете казалось, что они сидят в аквариуме.
Чем ближе подходил Морис к дому № 93, тем больше сомневался в целесообразности своего предприятия. Либо Пьер Кулонж неповинен и сможет объяснить загадку в двух словах (бывают такие случаи, подобные убийству в запертой комнате, где применяется самый простой трюк), либо он признается в плагиате и объяснит, как Это произошло.
А если Кулонж и был Дюпоном? Если они оба одно и то же лицо? Морис остановился посреди тротуара, не обращая внимания на толкавших его прохожих.
Почти невероятным казалось предположение, что убийца был столь неосмотрительным. Правда, от сумасшедшего всего можно ожидать. Ведь каждый помнил опасного преступника, который год назад сам себе Дал прозвище «Душитель». Многие газеты получали от него письма. К примеру, он был похож на Дюпона, и последний подсознательно приучил себя к мысли о преступной стезе. Теперь рассуждения Мориса перешли в область криминалистики.
Погруженный в раздумья, он медленно продолжал свой путь. Может, в доме № 93 предместья Сен-Мартин не окажется никакого Пьера Кулонжа.
Он прошел через полуоткрытую калитку ворот в мрачный, неровно замощенный двор. Кусок волнистого картона закрывал разбитое окно комнаты консьержки. Громоподобный звук телевизора перекрывал крики грудного ребенка.
«Сначала спрошу», – подумал Морис и постучал по раме.
Дверь открылась. Кругленькая женщина лет пятидесяти появилась на Пороге и дружелюбно произнесла:
– Что вы желаете?
– Месье Пьер Кулонж здесь живет?
– Да, но он еще не вернулся.
Морис достал из кармана монету, чтобы сделать женщину разговорчивее.
– Вы разрешите мне…
Движением подбородка он указал на ее комнату.
– Подождать у меня? – закончила она фразу. – Пожалуйста. – И отступила, давая ему дорогу.
У нее была пышная, но хорошо сохранившаяся фигура. В уголках очень живых маленьких глаз при улыбке появлялись морщины, а волосы с проседью были связаны узлом на затылке. На ней был дешевый, но чистый пестрый рабочий фартук и серая вязаная кофточка. В комнате оказалось тоже необычайно чисто.
– Он часто приходит домой поздно? – спросил Морис, чтобы поддержать разговор.
Когда как.
– Я слышал, что он писатель…
– Во всяком случае пишет постоянно и даже переутомляется. А это для здоровья вредно.
– Он любит свою писательскую работу? – продолжал Морис.
