Дом с белым фасадом походил на вытянутый кусок сахара, покоящийся на самой короткой стороне. Он был почти в три раза выше своего соседа. Морис Латель взглянул на четырнадцатый этаж. Там расстался с жизнью человек. Больше не придется ему сесть за руль красной спортивной машины, стоявшей у бензозаправочной станции, ожидая своего владельца.
Быстрыми шагами Морйс пересек холл и минутой позже поднялся на лифте на четырнадцатый этаж, где уже маячили двое полицейских. Морис назвал свое имя.
– Меня пригласил комиссар Фушероль.
Один полицейский поплелся в квартиру, из которой доносились шум и приглушенные голоса. Его коллега зевал и чесал затылок. Морис утратил способность ясно мыслить. Его сердце бешено колотилось.
Дверь отворилась, и оттуда вышел человек с фотоаппаратом в руках. За ним следовал другой с врачебным чемоданчиком. Затем вновь появился полицейский.
– Пожалуйста, входите, – сказал он.
Морис взял шляпу и медленно проследовал внутрь.
Двое санитаров стояли у носилок, накрытых белым покрывалом, под которым вырисовывались контуры тела. Высокий толстый мужчина с красным лицом вопросительно посмотрел на Мориса.
– Латель, – представился тот приглушенным голосом.
– Комиссар Фушероль.
Затем последний приблизился к носилкам и откинул простыню. Лицо Даниеля казалось вылепленным из серого гипса, а брови и ресницы были словно приклеены для сходства с живым. Толстым пальцем Фушероль показал на кровавую рану.
– Убит выстрелом в затылок, как при расстреле.
Морису пришлось опереться о спинку кресла. Он смотрел на застывшего друга, тщетно выискивая признаки жизни в этой неподвижной маске. Уже подготовленный к подобному зрелищу, он тем не менее чуть не упал в обморок.
– Это действительно Морэ? – спросил комиссар.
Латель не мог выговорить ни слова. Он только кивнул и собрал все силы, чтобы не потерять сознания. Комиссар накрыл тело покрывалом и приказал санитарам вынести его. Он заметил, что Латель побледнел как мел.
– Вое же вы не лишились чувств, – удовлетворенно кивнул он. – Этого только не хватало: ведь в ваших книжках горы трупов валяются.
Подобное замечание и тон, каким оно было произнесено, убедили Мориса в том, что Фушероль не только глуп, но и бесчувствен.
Таким он и выглядел: расплывшееся лицо с тщеславным выражением и маленькие холодные глаза над жирными щеками.
– Убитый был моим другом, – тихо сказал Морис.
– Потому я и вызвал вас сюда.
– Когда это произошло?
– Вчера днем. По мнению полицейского врача, не менее двенадцати часов и не более суток назад. Сегодня около восьми утра его нашла здесь уборщица. У нее был ключ от квартиры, и она сразу увидела сюрприз.
Слева, возле письменного стола, на ковре были очерчены мелом контуры тела. «Ну, покойника, здесь уже нет», – наивно успокаивал себя Морис.
– Давайте сядем, – предложил Фушероль.
Его слова прозвучали как приказ, но Морис охотно последовал им. Напряженные мышцы расслабились, железное кольцо, сжимавшее грудь, почти исчезло. Толстый комиссар опустился в кресло.
– Я надеюсь, месье Латель, что вы сможете предоставить нужную информацию о Даниеле Морэ. Мне известно, что он был автором криминальных романов, но больше – ничего.
– Я бы хотел знать, как это случилось.
– Позже. У Морэ были родственники?
– У него есть старая мать. По-моему, она живет в Шатору.
– А точнее?
– Он редко говорил о ней.
– А об их отношениях?
– Кажется, они не очень хорошо понимали друг друга. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление.
– А как обстоит дело с женщинами?
– Он не был женат.
– Это еще ничего не значит.
– Ну, аскетом я бы его не назвал. Он имел несколько историй.
– Несерьезных? Не постоянных?
Насколько мне известно, именно так.
– Вы можете припомнить имена?
– К сожалению, нет.
– И конечно, вы не представляете, кто бы мог его убить?
Латель покачал головой. По мере того как комиссар получал отрицательные ответы, его багровое лицо все больше темнело.
