Шайн со смехом поднял свой стакан и выпил.
– Нет, нет, вы не способны на это, – выдохнул Ренслоу, глядя на Шайна расширенными от ужаса глазами. – Боже мой, вы не способны на это!
– Но почему же? Ведь я же вчера сказал вам, вам и Моне, что я нуждаюсь в виновном. Я вас предупредил, что воспользуюсь кем бы то ни было.
Ренслоу вдруг вскочил со стула и стал страшно кричать:
– Но вы просто сошли с ума! Я не позволю вам действовать так подло! Знайте это! Может быть, вы были не так уж умны, сохранив это письмо! Никто ведь об этом не знает, и, если я убью вас, никто также об этом не узнает и меня даже не заподозрят в этом убийстве!
Он стремительно повернулся, схватил свой стул за спинку и с угрожающим видом, с глазами, горящими от гнева, двинулся на Шайна. Шайн рассмеялся ему в лицо.
– Поставьте-ка лучше на место этот стул! Уж и так вполне достаточное количество мертвых за такое короткое время.
– Это не моё мнение!
– Ну, не корчите из себя дурака! Вы совсем ничего не выиграете от того, что я разобью вам морду… я жду от вас предложений!
Ренслоу заколебался. Его пальцы, вцепившиеся в – спинку стула, немного расслабились.
– Вы же прекрасно знаете, что я не смогу вам предложить столько, сколько вам предложит Трип, – проворчал он. – У меня ведь нет в банке, кругленького счета.
– Поставьте стул и сядьте, – сказал совершенно спокойным голосом Шайн.
После «секундного размышления Ренслоу послушался. Он поставил стул и, задыхаясь, сел на него. Резкий взрыв ярости заставил его побледнеть и осунуться.
– Вот так-то лучше, – сказал Шайн. – А теперь спокойно выслушайте меня. Вы разве не можете достать денег под будущее состояние? Человек, который должен наследовать несколько миллионов долларов, безусловно, сможет достать несколько тысяч. Это не составит большого труда.
– Я пока не знаю, смогу ли…
– Сможете, несомненно сможете. Послушайте, пять тысяч долларов, это ведь не бог весть какое состояние. Что вы об этом думаете?
Ренслоу опорожнил свой стакан и щеки его понемногу стали приобретать естественный цвет. Он медленно покачал головой.
– Я думаю, что такую сумму я все же смог бы достать. Мона… она знакома с богатыми людьми…
– Устраивайтесь, как знаете, но завтра в полдень – последний срок.
– Вы даете мне слишком мало времени.
– Я не могу дать больше, по известным вам обстоятельствам.
– Я не знаю… Я, конечно, попробую.
– Я советую вам добиться удачи. Будьте здесь завтра в полдень с деньгами, или настоящее письмо отправится в полицию.
– А если я приду?
– Если вы придете завтра в условленное время с пятью тысячами долларов, то вы ничем не будете рисковать, я гарантирую вам это.
– А вы не устроите мне подлого удара? Вы не пойдете повидать Трипа и предложить ему заплатить подороже?
– Если у вас нет ко мне доверия, тем хуже. Я и так играю с огнем, чтобы дать вам шанс, вы должны доверять мне…
– Да-а, видно уж ничего тут не поделаешь. Хорошо, я обязательно достану эти пять тысяч, не бойтесь.
– И вы об этом не пожалеете.
Когда Ренслоу ушел, Майк Шайн подошел к окну и посмотрел на просыпающийся город. Совершенно неожиданно до него дошло, что он не сомкнул глаз с того момента, когда телефонный звонок Пантера поднял его с постели более двадцати четырех часов назад.
Он подошел к телефону и набрал номер Трипа. Пришлось долго ждать, пока сонный голос метрдотеля не ответил ему.
Майк спросил мистера Трипа, и слуга сказал ему, что не может быть и речи о том, чтобы будить мистера Трипа в такой ранний час. Шайн настаивал, пока тот не попросил его подождать.
Наконец на другом конце провода послышался злобный голос Трипа:
– Мистер Шайн? Я совершенно уверен, что вы ничего не можете сказать мне такого, что не могло бы подождать до той поры, когда люди начинают свой день и наступает время деловых разговоров.
– Не будьте так уверены, Трип. Ущипните себя за что угодно и хорошенько проснитесь, чтобы то, что я вам сейчас скажу, не надо было повторять дважды. В моем распоряжении находится записка Карла Мелдрума, которую он послал вашему шурину в «Телли-Хо» перед полуночью. В этой записке Мелдрум утверждает, что он был свидетелем убийства вашей жены, и просит у него денег за свое молчание. Как вы уже, разумеется, и сами знаете, Карл Мелдрум был убит, и единственной уликой против Ренслоу является это письмо. Если я его уничтожу, то Ренслоу будет в состоянии получить половину наследства, а если я передам его полиции, Ренслоу будет осужден и все достанется вам. Ренслоу предложил мне пять тысяч долларов за то, чтобы я уничтожил это письмо. Сколько дадите вы за то, чтобы я передал его полиции?
