— Так не пойдёт, — заметил Иан. — Слишком долго. Надо в каждой системе брать список объектов, которые по массе могут послужить финишёром, и осматривать их окрестности по мере уменьшения. Начиная со звезды.
— Дельная мысль, — согласился я и развернул кресло в сторону зала. — Давайте поглядим, какие тут крупные планеты.
— Ну, вот. Третья, потом пятая, — начал перечислять Базили, глядя на орбитальную лоцию. — Седьмая за звездой, её можно в последнюю очередь… Лучше восьмую, потом дебрис, потом её.
— Хорошо, давайте в таком порядке, — сказала Падме. — Хотя…
— Что? — насторожился я.
— Положение объектов в дебрях почему-то отличается от расчётного по лоции.
Дебрями, то есть, буквально, «обломками», в Галактике принято называть плотные скопления летающих камней, образовавшиеся после недавних – в геологическом смысле – космических катастроф. Например, спутник планеты разорвало притяжением «хозяина» и соседней планеты. Или, как данном случае, крупный камень с сильно эллиптической орбитой, проходя через астероидный пояс, столкнулся с «местным жителем», и оба раскололись. Подобные скопления имели плотность в сотни, тысячи раз больше, чем пояса, и состояли из замысловато движущихся крупных объектов, окружённых более мелкими, песком и пылью. Почему замысловато? Потому что на близком расстоянии ощутимо притягивались друг к другу и часто сталкивались.
— Уверена, что в лоции просчитаны все коллизии? — спросил я.
— Ну… Я их сама пересчитала, машинально, — смутилась голограмма. — Заскоки компьютерного сознания.
— Предполагаешь, лишний объект?
— Да, предполагаю. Но видеть пока не вижу.
— Надо посмотреть поближе.
Компьютерное сознание Падме не подвело. Описав петлю на безопасном расстоянии от скопления, мы уловили сигнал металлического предмета. Уравняв скорость со скоплением, я ждал, когда нужный объект займёт нужную позицию. Есть! Покрутил колёсико увеличения носового телескопа.
— Ох ты… — сказал сзади Иан. Базили выразился более определённо и менее цензурно.
Пиратский корвет застрял между скал на большом, диаметром около десяти километров, астероиде. Повреждён он был довольно сильно. Левый и нижний ионизаторы отсутствовали, того участка кормовой части, где крепился кронштейн-крыло, не было вовсе, словно по корпусу прошлись гигантской пилой, обнажив срез внутренних помещений. Сопло левого бокового двигателя заметно для глаза сместилось с перпендикуляра. Вокруг места падения – или, скорее, столкновения – вспыхивали в свете звезды крохотные кроваво-красные блики. То ли топливо и инерт, то ли замёрзший воздух, а, скорее, и то, и другое.
— Они потеряли много воздуха и продолжают терять, — дрогнувшим голосом сообщила Падме.
— Связь, — хрипло сказал я, возникло такое чувство, словно кислорода не хватает и нам. — Вызывай их, сестра. Пожалуйста, скорее.
— Срывается. Статика. Пробую договориться на меньшей скорости. Есть!
— Осока!! — закричал я.
«Это Пятерня, — был ответ. — Она в соседнем отсеке, сейчас позовём».
— Как у вас обстановка?
«Терпимо. Температура повышается, падает давление. Где-то утечка, добраться не можем…» — пауза, и энергичный, бодрый голос Осоки:
«Молодцы, что быстро нашли. Мы тут застряли немного. Придётся вам нас вытаскивать.»
— Корабль под вашим контролем?
«Та часть, где есть давление. Экипаж утихомирили. Есть язык, очень длинный. Такое поёт…»
— Вы все целы?
«Нет, к сожалению. Один безвозвратно, двое раненых. Вызывай линкор, Алекс, без него вам не пробиться.»
— Она права, — тоскливо сказала Падме. — Пытаюсь считать безопасную траекторию, не выходит. Слишком много обломков. При любом раскладе – цепляем, а дальше у меня мощности не хватает предсказать.
Некстати вспомнились братья Стругацкие. Именно так погибли в «Стажёрах» Юрковский и Крутиков, их капсулу ударил обломок в кольце Сатурна.
«Эй, эй, родственники! — забеспокоилась в эфире Осока. — Не вздумайте!»
— Будем связываться со штабом, — успокоил её я. — Ждите.
— Линкор придёт через неделю, не раньше, — покачал головой Иан, убедившись, что микрофоны выключены. — Могут не дожить. А самим нам не пролезть, как я понимаю.
