— Дядя Стёпа, когда же ребята из больницы вернутся?
— Пока они, наверное, там нужны.
— А Рекс куда ранен?
— В правую лопатку. Навылет.
Старшина с солдатами вернулся из больницы лишь перед самым обедом. Юрка встретил их у проходной.
— Всё в порядке!— подмигнул Юрке сержант Воронин, почему-то вялый и бледный, будто после болезни.
— Как там Шах?
— Я же сказал, всё в порядке.
Хотелось расспросить о Шахе подробнее, но сразу после обеда всех, кто ездил сдавать кровь, уложили спать и, наверное, будить не собирались. Юрка уже и собак на посты выставил, и домой сходил, чтобы мама не волновалась понапрасну, а они всё спали, и солдаты, забегавшие с огневой в казарму, старались не шуметь.
Опять Юрка побрёл в каптёрку.
— Дядя Стёпа, позвони доктору. Тому, где Шах. Позвони!..
«Дядя Стёпа» записывал что-то в толстую конторскую книгу. Отложил ручку, раздумчиво поглядел на Юрку, вздохнул:
— Не могу. Солдатам звонить не положено.
— А кому положено?
— Отца попроси. Или старшину.
Старшина в канцелярии отчитывал за что-то дежурного по дивизиону. Когда дежурный вышел оттуда, вошёл Юрка. Прапорщик Павлычко в это время уже разговаривал по телефону.
— Так точно, товарищ подполковник, на блокпост номер один наряжен часовой, на втором посту несёт службу Венера. Как кто выставил? Юрка!— старшина засмеялся.— Вот он у меня сидит, только отчего-то очень уж кислый. Есть отправить домой.
Старшина бросил трубку на рычаг.
— Я не пойду домой,— сказал Юрка.
— Как так не пойдёшь? Это же — приказ!
— Позвоните доктору... Товарищ старшина, дядя Иван Анисимович, позвоните!..
Старшина крякнул, покачал головой: что, мол, с тобой, парень, делать?— набрал номер.
— Алло, позовите главврача. Товарищ доктор? Скажите, пожалуйста, как там наш солдат? Да, да, Шахназаров. Тяжеловато? Но держится? Спасибо, доктор! Слышал, Юрка? Держится Шах! Всё в порядке...
— А почему вы говорили, а трубка молчала?— не сводя взгляда со старшины, засомневался Юрка.
— Как так — молчала?— опешил старшина.— И трубка говорила... Я её крепко к уху прижал, потому тебе и не было слышно. Иди, Юра, домой, иди! Всё будет в порядке.
— Трубка молчала... Врёте вы!..
На крыльце Юрка остановился. Солнце только что село, небо над лесом полыхало багрово, как кровь, и падающие снежинки тоже, казалось, были окрашены кровью.
Юрке было жарко. Расстегнул тужурку, а шапку снял и сунул в карман. Надо было сразу идти к папе, зря только время потерял...
В этот раз он явился на КП, когда там был перерыв. Старший лейтенант Новиков рассказывал что-то, солдаты покатывались со смеху. Улыбался и папа. Юрке стало не по себе — обидно и горько. Неужели они все забыли, что Шах сейчас в больнице и, может, в эту самую минуту, когда им так весело, умирает?
Папа, правда, заметив его, сразу нахмурился, спросил встревожено:
— Что с тобой, сын?
— Позвони доктору! Папочка, миленький, позвони...
Старший лейтенант Новиков замолчал, стал ковыряться в каком-то приборе отвёрткой. Солдаты, как по команде оборвавшие смех, глядели на Юрку во все глаза.
— К самому главному доктору позвони!— умолял Юрка.— Скорее!
— Что ж, это можно. Пора позвонить,— папа снял трубку.— Алло! Соедините с больницей. Это вы, Павел Афанасьевич? Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, Шахназарову полегчало? Значит, лучше? Спасибо, большое спасибо!— Папа положил трубку.— Ну вот, сын, Шаху стало немного лучше.
— У тебя тоже трубка... молчала...— потерянно сказал Юрка.
Папа насторожился:
— Что?
— Врёте вы все... Как вам не стыдно?— чуть не плача, крикнул Юрка.— И старшина врал, и ты, папа, врёшь. Ведь трубка молчала... Зачем вы врёте?
Папа нахмурился ещё больше и, показалось Юрке, побледнел. Притянул его к себе, прижал к груди.
— Успокойся, сын. И, пожалуйста, извини... Не хотелось тебя тревожить. Плохи у Шаха дела, и помочь ему мы больше ничем не можем. Остаётся ждать. Понимаешь, ждать!
— Может, он не выживет, да?— Юрку трясло как в лихорадке. Солдаты под его вопрошающим взглядом поспешно, словно бы виновато, опускали головы. Новиков всё ещё ковырялся в винтике отвёрткой.— Может, Шах и умрёт, а вы... смеётесь... Разве можно сейчас смеяться?..
