— А до школы... пять с гаком?
— Четыре, товарищ полковник.
— Н-да,— хмурится Пётр Михайлович,— не на много ошибся. Настрочи, командир, рапорт на моё имя, горючего добавим. Придётся возить парня, ничего не попишешь.
Юрка чуть не подпрыгнул от радости: вот здорово! Ведь это его в школу и из школы будут возить. На машине! Наверное, на папиной, на легковой...
Взрослые в гостиной оживлённо усаживаются за стол. Оля в прихожей, сидя на полу и посапывая, пытается зашнуровать ботинки.
На вешалке у двери видит Юрка плотно набитую полевую сумку из жёлтой кожи. У папы такой нет — красивая! И компас на ней, и карта выглядывает, и целых шесть цветных карандашей торчат из гнёздышек!
Юрка решает попросить папу, чтобы к школе ему купили не портфель, а вот такую сумку, непременно — с компасом. Подъедет он на машине к самой школе — вжик!— выпрыгнет из кабины, и все ахнут, глядя на его сумку.
Оля перестала сопеть, и это насторожило Юрку. Спрыгнул с дивана и обомлел: сестрёнка уже успела выложить из чужой сумки на табуретку полотенце, тюбик с пастой, зубную щётку и, высунув кончик языка, силилась раскрыть мыльницу.
— Олька, что ты делаешь? Положи обратно! Сейчас же!..
Не тут-то было! Как подстёгнутая, Оля побежала в гостиную — Юрка не успел перехватить её — и, ткнувшись в колени гостя, спросила, заинтересованно и бесстрашно глядя на него снизу вверх:
— Дядя, вы этим мылом папе шею мылили?
Мама испуганно ахнула и всплеснула руками. Папа заметно покраснел. У полковника глаза стали такие же круглые, как у Оли. С минуту за столом царила глухая тишина, потом полковник резко откинулся на спинку стула грузным телом и затрясся, давясь от хохота. Смеялись мама с папой, смеялся и Юрка. Оля глядела на всех поочередно, не понимая, отчего всем вдруг стало так весело.
— Ох, ох,— стонал Пётр Михайлович.— Уморила! Подкузьмила родного батьку!.. Это тебе, товарищ подполковник, на будущее наука: не веди дома разговоров о служебных делах.
Мама поспешно вывела Олю в прихожую, поманила Юрку: «Сынок, поиграйте во дворе». Играть с этой Юлей-капризулей Юрке не хотелось, но и ослушаться мамы не мог. К счастью, у соседнего домика уже играли Танечка и «товарищ Петров». Оля с радостью побежала к ним, а Юрка, прихватив Дункана, незаметно, так, чтобы подумали, что он просто гуляет, стал приближаться к проходной, потому что увидел у караульного помещения Шахназарова и «дядю Стёпу». И они его, конечно, увидели. Втайне он надеялся — позовут. Не позвали... Из ворот городка вырулила машина Бати. Вскоре он уехал. Папа, простившись с ним, сразу заспешил на огневую.
— Ты бы потеплее оделся, сын, а то и в самом деле простудишься,— посоветовал, проходя мимо Юрки.
— А-а, лучше я домой пойду...
А что дома делать? Хоть опять ложись спать.
Попытался разобрать старый будильник — вылетела откуда-то пружина, так больно стеганула по руке, что слёзы на глаза навернулись.
Швырнул будильник в мусорное ведро.
— Мама, когда мне в школу?
— Через неделю, сынок.
— А у меня... звёздочки нету. Октябрятской. Когда уезжали, я Славику подарил, а теперь — нету.
— Может, в школе продают. Купишь.
— Ага, «купишь»... Не пойду я в школу без звёздочки.
— Но ведь целая неделя впереди, придумаем что-нибудь.
— Ага, «придумаем»... Ничего не придумаем. Все придут со звёздочками, а я один, как дура-а-ак...
— Опять нюни распустил... Ох, горе моё... Да ты, наверное, в самом деле болен?— Мама приложила ладонь к Юркиному лбу, и в это время снаружи донеслось: «Фью-фью, фюрр», немного погодя снова: «Фью-фью, фью-фью, фюрр».
Юрка схватил Дункана, рванулся к двери.
