— Это наш тир. Тут — стреляют. А сегодня у нас с тобой будет здесь строевая подготовка,— объяснил Шахназаров и неожиданно спросил, словно возмущаясь: — Рядовой Яскевич, как стоите? Вы кто — солдат или корова на льду?
— А как стоять?— смутился Юрка.
— Пятки вместе, носки врозь, грудь вперёд... Да не живот, а грудь вперёд! Хорошо! Вот теперь ты немного похож на солдата. Теперь поучимся ходить, отдавать честь командиру, поворачиваться направо, налево, кругом. Согласен?
— Ага... Так точно!
— Рядовой Яскевич, шагом... марш!
Подчиняться было приятно и ничуть не обидно, хотя Шаху и многое не нравилось. Если верить словам Шаха, то он, Юрка, и стоять толком не умеет, и ходить не умеет, и руки у него при поворотах болтаются, как пустые рукава на огородном пугале.
— Но ты, Юра, молодец! Всё понимаешь как надо. Через неделю по-настоящему научишься — хоть в строй!
Солнце уже опустилось за гребень леса, когда Шахназаров отправил Юрку домой. Прибежал запыхавшийся. Вся семья была в сборе. Папа и Оля сидели за столом: папа читал газету, Оля болтала ногами. Мама из кастрюль раскладывала по тарелкам варёный картофель и сосиски.
— Ох, как я устал!— крикнул Юрка с порога.— Я, папа, занимался строевой подготовкой. Меня Шах учил ходить... Вот...
Папа и мама переглянулись, потом папа, улыбаясь, спросил:
— Ну и чему же ты успел научиться?
— Хочешь — покажу?
— Мой руки,— сказала мама,— и садись за стол. Наверное, проголодался?
— Так точно!— выпалил Юрка. Папа и мама вновь переглянулись. Мама вздохнула и покачала головой.
Юрка с аппетитом уплетал свой ужин, не замолкая ни на минуту. Конечно, он не мог не рассказать, что Шахназаров сделал для Дункана отличную конуру, а его, Юрку, назначил младшим помощником начальника караула по службе выводных караульных собак, и скоро он, Юрка, будет водить на пост Дункана. На самом кончике Юркиного языка вертелась новость о том, что «дядя Стёпа» дошивает для него мундир и не позже как завтра он, Юрка, вырядится в воинскую форму. Но тут ему подумалось, что интереснее будет появиться перед всеми в мундире неожиданно, и эту новость он решил сохранить пока втайне.
В этот вечер он не мог заснуть долго, и казалось ему — время остановилось. Проснулся и ночью, чего с ним никогда не случалось. Стоял у раскрытого окна, глазел на мерцающие звёзды, а вокруг — в городке и в лесу — стояла такая тишина, что было слышно, как у шлагбаума прохаживается часовой.
— Стой, кто идёт?— донеслось с огневой позиции так ясно и отчётливо, будто огневая была совсем рядом.
— Разводящий со сменой,— ответили глуше.
Юрка чутко вслушивался в тишину,— не заскулит ли Дункан, наверное, ему скучно и неуютно в будке под открытым небом... Но что поделаешь? Если он будет дрыхнуть в комнате под кроватью, никогда ему не быть сторожевым псом. А там — он скоро подрастёт и станет похожим на Рекса и Венеру.
Ах, скорее бы кончилась эта ночь!
Мундир и в самом деле получился на славу. Шахназаров улыбался. Баградзе удовлетворённо цокал языком, и лишь «дядя Стёпа» хмурился, то ли недоволен был своей работой, то ли у него характер такой.
Наконец проговорил:
— Носи на здоровье!
Юрка обул ботинки, вновь подошёл к зеркалу, поправил на голове пилотку с блестящей эмалево-алой звёздочкой.
Пуговицы на мундире сияли, отражая попавший в окно луч солнца, сияли и артиллерийские эмблемы на погонах — два скрещенных пушечных ствола,— глаз не оторвать!
— Ну, я побегу,— заторопился Юрка.— Ладно, Шах?
— Беги,— кивнул тот.— Мне тоже сейчас надо идти на почту.
— И я с тобой, Шах! Возьми, пожалуйста...
— Без разрешения? Не могу...
— А я у папы попрошусь. Прямо сейчас!..
Юрка выскочил из каптёрки и помчался к казарме.
Дневальный удивлённо взглянул на него, потом улыбнулся и отдал честь. Юрка тоже отдал честь. У двери с табличкой «Командир дивизиона» нерешительно остановился. Как ему теперь обращаться к отцу? Называть папой неудобно, на нём теперь воинская форма. Надо так, как учил Шахназаров. А если не получится?
Юрка постучался, услышал: «Войдите!» — толкнул дверь.
В папином кабинете был ещё майор Зотов. Оба — и командир дивизиона и его заместитель,— заметив Юрку, переглянулись. Папа удивился, майор не очень, а он, Юрка, вскинув руку к пилотке и щёлкнув каблуками, как учил Шах, выговорил, отчеканивая каждое слово:
