Достаточно почитать записи его бесед с англичанами — сразу видно, человек с трудным характером. Истинный бюрократ, гордится профессионализмом, памятью, точностью сообщаемых данных. Никому не позволит сбить себя с толку. Предложенная игра должна была показаться вышколенному аппаратчику КГБ чересчур рискованной. Так что пришлось Виссаку и иже с ним придумывать что-нибудь другое.
Виссак договорился с Анри Ашаром. Наверняка все убийства — дело его рук. Для мсье Анри это лишь приятный пустячок.
— А кто же тогда твой Котов?
Баум вздохнул и, будто в поисках истины, заглянул на дно рюмки.
— Понятия не имею. Надо, чтобы Бальдини и его детективы поискали среди русских эмигрантов, не пропал ли кто из них. Рано или поздно кого-нибудь найдут. Живого или мертвого. Несомненно, из тех, кто сотрудничал раньше с ДГСЕ. Какой-нибудь осведомитель с кэгэбэшным прошлым — оно помогало ему при допросах. Кто бы он ни был — ему было сделано предложение, отказаться от которого он не мог. Разведчики натаскивали его несколько недель, втолковывали реальные сведения, полученные от Котова, вперемешку с выдумками насчет Лашома — и сдали с рук на руки контрразведке. Не так уж и трудно.
— Все это по-человечески любопытно, а с профессиональной точки зрения ничего особенного, — сказал Вавр, — Что нам с премьер-министром хотелось бы знать на самом деле — кто агент?
— Не буду вас терзать, — согласился Баум, — Имя агента Марк Фабьен, помогала ему жена Лора — очаровательная сотрудница Лашома, заведующая его канцелярией. Объясню коротко, как я пришел к такому заключению.
Он поднял глаза на портрет президента республики, висящий на дальней стене комнаты, затем перевел взгляд на сфинксообразную фигуру шефа, восседавшего за столом: пухлые руки покоятся на зеленом сукне, глаза полузакрыты.
— Если бы я не сбился пару раз со следа, как я уже описывал, я бы вышел на Марка Фабьена раньше. Вы же помните, нам давно известно, что из института ядерных исследований в Уази происходит утечка важной информации. С начала прошлого года я установил там наблюдение. По иронии судьбы наблюдателей пришлось отозвать — они понадобились для работы в деле Котова, занимались слежкой за подозреваемыми на улицах Парижа. Мы знали, что из Уази кое-какие документы поступают к русским, но изучение личных дел работающих ничего не дало. Некоторые досье я смотрел сам, но столь многих пришлось проверять, что мы просто с этим не успели, до целого ряда сотрудников просто руки не дошли. В том числе и до Марка Фабьена — он там руководит плановым отделом. По правде сказать, я бы на него и внимания не обратил, но, когда мне прислали полные списки персонала института, его имя бросилось мне в глаза. Фабьен — фамилия не столь уж частая. Я обратился в наш собственный архив, взял досье Лоры Фабьен — и что же вижу? Она замужем за Марком Фабьеном с 1978 года, согласно нашим данным этот человек преподает теоретическую физику в Страсбургском университете. Я и раньше это видел — но тогда это ничего для меня не значило. Ясно, что в досье не занесены новые данные — о том, что Фабьен давным-давно перешел на другую работу. Следует внимательно проверять досье и делать перекрестные ссылки, особенно если муж на сверхсекретной работе, а жена продвинулась в высшие эшелоны власти. Я нашим архивистам ещё задам по этому поводу.
Такое вот совпадение обнаружилось: и в институте утечка, и в нашем министерстве… — Баум заворочался на стуле, устраиваясь поудобнее. Только не верю я в случайные совпадения, совсем как Фрейд не верил в несчастные случаи. И потому велел мне прислать, хоть и с опозданием, личное дело Марка Фабьена. Вот тут-то и обнаружился ключ к загадке.
— Что именно? Ты же хочешь, чтобы я задал этот вопрос, вот я и спрашиваю.
— Будапешт.
— Будапешт?
— Марк Фабьен получил назначение в качестве консультанта коммерческого отдела нашего посольства в Будапеште и служил там с мая 1973 года по январь 1974 года. Практически в одно время с Антуаном Лашомом. Убедившись в этом, я проверил, какие именно данные, согласно рассказу Котова, тайком передавались из Парижа в Москву. Все эти данные были доступны Фабьенам практически все, что знает министр, знает и тот, кто заведует его канцелярией, особенно если эти двое — любовники. А именно так и есть, пару дней назад это подтвердил наш дружок Анри Ашар.
