Бекмырза встал рядом с дарагаром и тут же сдавленно хрипнул:
— Шайтана шаракшас![80]
Река исчезла.
* * *
Все четверо сидели у костра, под полуденным солнцем, уже мало гревшим землю, ибо осень пришла и легла на Великую степь.
— Это плохо, что они снова уехали совещаться, — устало сказал Книжник. — Думаю, что или сегодня к вечеру или завтра утром они порешат нас резать. Мы больно на них надавили. Моя ошибка.
— Отобьёмся! — сказал Проня и опять начал жевать кусок сала с сухарём. Он один ел сейчас, другим не хотелось. — Я пищали зарядил. Спрячемся вон там, за камнями, отобьёмся. Конникам не пробиться сквозь те камни и пищали. Верно говорю!
— Они и не станут пробиваться к нам. Угонят наших верблюдов, лошадей и весь товар заберут. А мы без воды и куска хлеба так и помрём за теми камнями.
Караван-баши кивнул Книжнику, мол, правильно говоришь, долго смотрел, как Проня жуёт, потом повернулся к Бусыге:
— Они, говоришь, забрали тела своих нукеров и все куски баранины?
— Да, — Бусыга смотрел мимо Караван-баши на Книжника, лежавшего лицом к небу и что-то шепчущему туда, ввысь. — Нукеры уже были мёртвыми. Но зачем они забрали баранье мясо?
Книжник поднялся с земли, сел тем же образом, как и Караван-баши, скрестив ноги.
— Сожрут они мясо. Кочевники всегда голодают, — сказал Книжник. — А нам наплевать!.. Ты знаешь местные сказки, Караван-баши? Там, в тех сказках, есть упоминание о Су Лу?
— Э! — оживился Караван-баши. — Слышал. Водные рабы! Су Лу! Говорят о них здешние сказки!
— Мы сейчас сидим на том месте, где шайтан знает, как давно стоял огромный дворец того Бога, чей лик приволок сюда Проня. Ешь, Проня, ешь больше! Ты заслужил, купец...
— Э! — Караван-баши рассмеялся. — Тут всегда была степь. Зачем быть дворцу посреди степи?
— Здесь не всегда была степь, уважаемый Му Аль Кем. Здесь было море.
— Дворец посреди моря? — удивился Бусыга. — Давай сказывай сказки!
— Ты, когда палец порежешь, кровь из раны на вкус пробовал? — спросил тогда Книжник.
— Было дело, — согласился Бусыга, и в горле у него пискнуло. Он побелел лицом.
— А воду морскую пробовал? Солёную, как наша кровь?
Бусыга закрыл лицо руками. Проня перестал жевать и сидел с открытым ртом.
>:— Понял теперь, чей это Бог, маску которого ты нашёл под землёй? Наш это Бог, человеческий. Правда, только половины человечества.
Проня спросил сквозь набитый рот:
— А что, есть и другая половина?
— Есть.
— И что, поди, у тех человеков кровь сладкая?
— Не знаю. Не пробовал.
Проня живо перекрестился, кивнул и стал обрабатывать зубами баранье ребро. Бусыга уставился в огонь костра и замер в полной неподвижности. Караван-баши тихо спросил:
— Ты, Китабар, узнал, как точно называется это место? Не Атбасар?
— Да. Это не Атбасар. Правильно читать и говорить — Ата Ба Сар. «Отец Божьих Царей». Отцом всех Божьих царей на этой половине Земли был действительно Водяной царь, Му Сар Оаннес. «Мудрый царь, тот, который первым правил людьми и созданными сущностями». Правда, латины, кои нашли древние документы, упоминавшие об этом Боге, как всегда всё переврали. Они замазали другими буквами слово «Первый». Чтобы вытащить своего Зевса. Или Юпитера. Этим паразитам деньги нужны, латинам подлым... — Книжник что-то добавил зло, арабским языком. Про козлов, оплодотворяющих мышь.
Проня услышал, понял и захохотал. Спросил:
— А теперь он где? Водяной царь?
Книжник не ответил. Гладил бороду. За него ответил Бусыга:
— А может быть, сидит там, внизу и слушает, что мы здесь болтаем!
Проня глянул на серьёзное лицо Книжника, не выдержал, сложил ладони рупором, наклонился к земле и прокричал:
— Водяной! Эй, Водяной царь! Выходи, мясом угощу! — И тут же получил увесистую затрещину от Книжника.
Караван-баши хэкнул. Все вскочили на ноги. До них донёсся резкий непрерывный вой бухарских воинов. Потом они увидели, как конная ала из двух десятков воинов несётся в их сторону, сотрясая землю.
