⁂
Охранник с карабином наперевес прилип к стене дома, почти слившись с ней. Прикрывал пространство, разделяющее главный и гостевой особняки тапаевского поместья. Анатолий пробежал мимо, не задержавшись ни на мгновение. Ворвался в дом и с ходу окунулся в атмосферу тревоги. Один охранник затаился под лестницей — ствол его «Сайги» был устремлён вверх. Второй маячил в коридоре первого этажа. «Напряжён… И лицо — бледное… Первый раз парень в такой переделке…»
— Обстановку! — коротко потребовал Китайгородцев.
— Наткнулись на него наверху. Он стрелял, но не попал.
— Как оказался в доме?
— Я не знаю.
— Кто дежурил у входной двери?
— Я.
— И не знаешь? — недобро удивился Анатолий.
— Но в дверь он не входил!
— А, чёрт! Лестница! — догадался Китайгородцев.
Они впопыхах не убрали верёвочную лестницу, по которой ушла Рита. Просто некогда было. И никто не мог предположить, что здесь объявится Пастухов.
— Кто наверху из наших?
— Дергунов. По нему тот парень пальнул, и Дергунов укрылся в комнате.
— В какой?
— Первая справа по ходу.
— Связь с ним есть?
— У него нет переговорника.
— Кто в заложниках?
— Он взял стариков. Тапаевскую сестру и её мужа. Кажется, всё.
— Кажется?
— А как проверишь, Толик?
— Свет в его комнате горит?
— Нет.
— Как же он контролирует заложников? — удивился Китайгородцев.
Свет не зажигать — это Пастухов грамотно делает… Если ещё и шторами окно закрыл, так и вовсе молодец… Обезопасил себя от снайпера… Но как в темноте контролировать заложников?
— В какой он комнате? — спросил Анатолий.
— У стариков. Третья справа по ходу.
Китайгородцев щёлкнул клавишей переговорного устройства:
— Костюков!
— Я!
— Взгляни в окно на гостевой дом. Окно второго этажа гостевого дома. Единственное окно на втором этаже, которое ты видишь.
— Вижу окно.
— Свет есть?
— Нет.
— Нет света? Или окно закрыто шторой?
— Толик, мне плохо видно. Там фонарь под окном, меня слепит.
Вот оно что! Фонарь! Пастухову не надо зажигать свет. Ему хватает уличного фонаря.
Китайгородцев подтолкнул охранника к выходу из дома:
— Расстреляй фонарь у входа! Нужна темнота, чтобы он включил в комнате свет!
При свете, даже при закрытых шторах, этот вояка уже не будет чувствовать себя неуязвимым.
Охранник вышел. Раздались выстрелы. Один, другой. Фонарь погас.
— Костюков! Что ты видишь?
— Света в комнате нет.
Пауза.
— Есть свет!
Ага, запаниковал Пастухов! Теперь пора и на переговоры.
— Прикроешь меня, если что, — попросил Анатолий вернувшегося в дом охранника.
Стал подниматься по лестнице.
— Толик! — зашептал ему в спину охранник. — Он свет включил! Его, наверное, видно как на ладони! Пальнём через стекло…
— Нельзя! — коротко ответил Китайгородцев.
Ему сейчас не нужен был мёртвый Пастухов. Ему нужен Пастухов живой. Нужен Пастухов, который способен разговаривать с Ритой. Если он не выйдет с нею на связь, будут большие проблемы. Рита, потерявшая надежду на благополучный исход, загнанная в угол, — крайне опасна. И её уже ни в чём не удастся убедить. Она просто не будет никого слушать. Она будет прислушиваться только к своему страху. А страх — всегда плохой советчик.
Коридор второго этажа был пуст. Дверь в комнату, в которой предположительно укрылся Пастухов, закрыта.
— Виктор! — громко сказал Анатолий, и звуки его голоса метнулись по пустому коридору. — Я уполномочен вести переговоры! Ты слышишь меня?
Молчание в ответ. Но он не мог не слышать, конечно.
— Дом окружён, и тебе самому не уйти! — продолжал Китайгородцев. — Можно только договариваться! Только договариваться! Отдай мне людей, и я тебя выпущу!
— Иди, забирай их! — раздался голос из-за двери.
Голос — злой. Просто так Пастухов не выйдет.
— Я выпущу тебя с заложником! — пообещал Анатолий. — Но только с одним! Тебе ведь нужен только один заложник? Если их будет больше, ты с ними просто не справишься! Ты же грамотный парень, и сам это прекрасно понимаешь! Виктор! Рассуди здраво! Отдай мне женщину!
— Которую из двух? — засмеялся за дверью Пастухов.
Китайгородцев опешил.
— У тебя их две? — спросил он после паузы.
— Две!
— Одна — это сестра Тапаева, да?
— Да.
— А вторая?
— Мать того полоумного придурка.
