Скворцова!
— А её сын? — спросил Анатолий и замер.
Он увидел Илью. Тот выглянул из комнаты в коридор. И не был он в заложниках. Наверное, его мать случайно оказалась в коридоре в тот момент, когда там появился Виктор.
— Он тоже у меня, — соврал из-за двери Пастухов.
— Виктор, так не пойдёт! — произнес Китайгородцев строго. — Я вижу Илью! И он не у тебя! Не надо меня обманывать, потому что без доверия друг к другу мы не договоримся! Ещё раз спрашиваю, сколько у тебя людей?
— Трое.
— Отдай мне женщин.
— Я оставлю у себя мать этого ненормального!
— Мама! — вдруг громко и внятно сказал Илья. — Маа-ама!
В его голосе прорезались интонации ребенка, внезапно обнаружившего, что его оставили одного в тёмной комнате.
— Виктор! — быстро сказал Анатолий. — Ты сам себе создаешь проблемы! Сейчас этот парень будет метаться по всему дому и искать свою мать!
— Маа-ма-аа! — взвыл Илья, на клич которого до сих пор никто не откликнулся, отчего он чувствовал себя крайне плохо.
— Отдай мне женщин, Виктор!
— Я оставлю эту бабу у себя! А стариков забирай! За них ты дашь мне пистолет и машину! И побыстрее, пока они тут не кончились!
— Плохо себя чувствуют?
— Ну а ты сам как думаешь?
Он не хочет тащить их за собой… Слишком много возни… Наверное, они сейчас закатывают глаза и всё время хватаются за сердце. Их можно было бы держать в заложниках, только если оставаться на месте. А при перемещениях они — не столько защита, сколько обуза.
— Мама! — крикнул Илья.
— Уйди! — заорал на него Китайгородцев. — Виктор! Ну, быстрее что-нибудь решай!
— Я тебе уже всё сказал!
— Машина будет! Я сейчас же распоряжусь! Что ещё?
— Пистолет! — зло напомнил Пастухов. — Не делай вид, что у тебя проблемы с памятью!
— Да, пистолет, это я помню.
Анатолий перегнулся через перила и крикнул:
— Эй! Подгоните машину из гаража!
Он кричал, чтобы его слышал Пастухов, а сам тем временем делал знаки своему напарнику, приглашая его подняться наверх.
— Виктор! Сейчас машина будет! Пистолет я тебе отдам свой!
— Обойма должна быть полной!
— Ну, разумеется!
Снизу бесшумно поднялся охранник. Китайгородцев, ни слова не говоря, взял у него из рук «Сайгу» и обратился к двери:
— Давай договоримся об условиях! Сейчас я тебе передам пистолет, но прежде ты…
— Ты просто положишь его под дверь!
— Хорошо, Виктор! Но прежде ты выпустишь двоих заложников!
— Я отпущу их возле машины!
— Как я могу быть уверен, что ты меня не обманешь?
— А тебе некуда деваться! Ты можешь только верить на слово!
— Мама! — возвысил голос Илья.
— Хорошо! — сдался Анатолий. — Только я должен убрать этого парня! Если он увидит свою мать у тебя в руках…
— Мама! — запаниковал Илья.
— Виктор! Сейчас я его уберу из коридора! Ты слышишь меня?
— Я не собираюсь ждать!
— Но он же закатит истерику!
— Это его проблемы!
— Виктор!
— Заткнись! — заорал Пастухов. — Пистолет и машину! Живо! Иначе я начну убивать этих козлов!
— Мама! — Илья шёл по коридору, тычась во все двери, как слепой щенок.
— Он идёт по коридору! — крикнул Китайгородцев.
— Пистолет! Иначе я их поубиваю!
— Мама!
— Виктор! Я кладу пистолет! Только не стреляй в этого дурака! Я тебя умоляю!
— Мама!
— Виктор! Ты меня слышишь?
— Да!
— Мама! — рыдал Илья.
— Ты где?! — орал из-за двери Пастухов. — Я должен слышать, где ты!
— Я здесь!
— Дальше! Дальше от двери отойди!
— Хорошо! Только не стреляй, я тебя умоляю!
— Мама!
— Ты где?! Отзовись!
— Я здесь, Виктор! Я далеко! Там — Илья! Забирай пистолет, но только его не трогай!
Дверь приоткрылась.
— Мама! — обрадовался Илья.
— Пошёл вон! — раздался голос Виктора.
— Папа! — вдруг еще больше обрадовался Илья, услышав мужской голос. — Лётчик!
Он пошел к приоткрытой двери, но дверь его нисколько не интересовала, потому что он уже обнаружил кое-что поинтереснее — прямо перед дверью лежал оставленный Китайгородцевым пистолет, и мимо этой вещицы Илья никак не мог пройти. Он улыбался счастливой улыбкой ребенка, только что нашедшего на улице забытую кем-то игрушку.
— Пошёл вон! — крикнул Виктор.
А в следующий миг Илья вдруг бросился в дверь стокилограммовым снарядом, вышиб её, опрокинул на пол Пастухова и парой беспощадно жестоких ударов своего пудового кулака лишил того способности сопротивляться.
