— Вы же знаете, я никогда с клиентами…
— Я знаю, Толик, — кивнул Хамза. — Но Алтунин просил специально предупредить. Ты должен его понять. Дочь у него — единственная.
⁂
Сейчас дети рано взрослеют.
Она выглядела несколько старше своих девятнадцати. И напрасно, кажется, Алтунин пёкся о ее целомудрии. О жизни эта девочка, похоже, знала несколько больше, чем представлялось ее отцу. Её выдавал взгляд. Испытующий. Оценивающий. Женский. Едва Китайгородцев подошел и поздоровался, она именно таким взглядом выстрелила в него, за одну секунду оценив своего нового знакомого и выставив телохранителю баллы по одной ей известной шкале. С первого захода баллов он набрал не так уж много. Так ему, по крайней мере, показалось.
— Здравствуйте, — сказал Алтунин. — Вы и есть Китайгородцев? А это — Рита. Знакомьтесь.
Девчонка даже не кивнула.
— Пойдемте, — предложил Алтунин. — Поезд уже у платформы.
Он подхватил две сумки. И еще две оставались на припорошенном снегом асфальте. Анатолий, не дожидаясь просьбы о помощи, взял в левую руку одну — ту, что явно была тяжелее. Его собственная висела у него на плече. Рита посмотрела на оставшуюся на асфальте сумку, медленно подняла глаза на Китайгородцева.
— Извините, я не могу ее взять, — сказал Анатолий.
— Ах, да, вы ведь у нас — телохранитель… Правая рука должна быть свободна, да? Мало ли что? — В голосе ее была издёвка, которую она даже не пыталась скрыть.
Взяла сумку и понесла её к поезду, всем своим видом демонстрируя, как ей нелегко. Отец смотрел ей вслед осуждающе. Похоже, они не очень-то ладили друг с другом. Конфликт поколений? Отцы и дети?
— Переходный возраст у нее несколько затянулся, — вполголоса сказал он, будто извиняясь за свою непутевую дочь. — Я все жду, когда же она, наконец, повзрослеет…
Как жалки на вид бывают родители, когда у них не клеится с детьми. Они могут быть большими начальниками и уважаемыми людьми, могут твердой рукой управлять десятками и сотнями подчиненных, но одна-единственная непослушная дочурка способна превратить грозного отца в растерянного неврастеника, неуверенного в себе типа.
Вагон СВ.
— Боится самолетов, — шепнул Алтунин телохранителю.
Это он объяснял, почему Анатолию предстоит провести трое суток в поезде вместо того, чтобы то же самое расстояние за три часа покрыть на самолете.
Проводница проверила билеты. Строгое лицо, губы поджаты. Серьёзная тетка. Китайгородцев любил путешествовать с такими. У них в вагоне, как правило, порядок. Ехать можно спокойно — минимум проблем, легко работать…
— Седьмое и восьмое места, — буркнула проводница. — Кто провожающий?
— Я, — с готовностью отозвался отец Риты.
— Недолго, хорошо? Через десять минут — отправление.
— Да-да, конечно.
Двухместное купе. Анатолий остался в коридоре, давая возможность отцу побыть с дочерью, но Алтунин в купе надолго не задержался и вышел уже через две минуты. Не получалось у него, похоже, дружбы с дочуркой. С женой — в разводе и с дочерью контакта нет… Расстроился, кажется. Китайгородцев вежливо сделал вид, что не замечает его состояния.
— Присмотрите за ней, пожалуйста, — попросил Алтунин, не глядя в глаза Анатолию.
— Да, разумеется.
— Счастливого пути.
— Спасибо.
Бизнесмен сунул телохранителю ладонь для прощания, небрежно потрепал его по плечу — и вышел из вагона. На платформе он тоже не задержался — ушел, не дожидаясь, пока отправится поезд.
Китайгородцев зашел в купе. Сумки были составлены рядком на полу. Он взял ближайшую, чтобы поставить её наверх, на полку, но был остановлен Ритой.
— Поставьте на место, — сказала она негромко, глядя в окно, за которым уже поплыла прочь платформа Казанского вокзала. — Там есть вещи, которые мне скоро понадобятся.
«С этой девочкой будет трудно», — подумал Анатолий.
Телохранитель Китайгородцев:
«Замок двери — исправен… Язычок страхующего запора — исправен… Окна — без повреждений… Штора окна — исправна… Под обеими полками — стенки рундуков, общие со смежными купе; не повреждены… Все лампы в рабочем состоянии… Заполняемость вагона — процентов пятьдесят… Публика обычная… Во втором купе два мужика уже начали отмечать отъезд из Москвы… Бутылка коньяка, бутылка водки, а они сели уже нетрезвые… Нож у них на столе… Лезвие ножа — сантиметров десять… И хорошая сталь… Дверь купе открылась… Кавказец… Выглянул и спрятался… Вряд ли что-то серьезное… Наверное, просто хочет избежать встречи с транспортной милицией… Какое у него купе? Седьмое… Вообще, за ним тоже придётся присмотреть… Кавказцы любят знакомиться с девушками… Проводница…»
