— А что искать?
— Сам увидишь.
— Нет, скажи. Мне так легче будет сориентироваться.
— Там будет пистолет, Ильич. Пистолет в плечевой кобуре. Что такое плечевая кобура, ты, надеюсь, знаешь?
— Ты уверен, что пистолет? — спросил Богданов, явно опешивший от подобного поворота беседы.
— Не уверен, Ильич, врать не буду. Но не исключаю, что он есть. Ты бы посмотрел, а?
⁂
Двое тапаевских охранников устанавливали на открытой площадке столы. В соответствии с задумкой хозяина праздник, начавшийся в доме, должен был продолжиться под звёздным небом — когда все уже будут достаточно пьяны для того, чтобы не испугаться мороза. Здесь, под ночным небом, гости выпьют ещё — и вдруг погаснут фонари! И в полной темноте всё расцветится фейерверком! Заключительный аккорд. Восклицательный знак в завершение праздника. Анатолию задумка с фейерверком не нравилась, поскольку все последние дни он испытывал смутное беспокойство — пока он не вмешивался, ограничиваясь наблюдением за подготовкой к празднику.
«Это что?»
Он заметил одинокую женскую фигуру. Женщина прогуливалась по дорожке, потом увидела суетившихся охранников, остановилась.
«Сестра Тапаева? Как-то они с мужем все время отдельно. К брату она одна ходила. И на прогулке вот — тоже»
Китайгородцев приблизился.
— Здравствуйте, — первой поздоровалась женщина.
«Тихий голос, какой-то необычный взгляд, — заметил Анатолий. — Во взгляде не угадывается жизни…»
— Здравствуйте. Подготовка идёт полным ходом? — кивнул он в сторону охранников.
Женщина улыбнулась ему в ответ одними уголками губ, проговорила:
— Здесь слишком холодно. Вряд ли гости будут в восторге.
— Боитесь замёрзнуть? — спросил телохранитель.
— Я вообще в этом не участвую.
— Почему?
— Чтобы долго быть на морозе, надо обладать богатырским здоровьем, — так она это сказала, что фраза была похожа на жалобу на отсутствующее здоровье. Только сейчас Китайгородцев понял, что у нее за взгляд. Взгляд больного человека. Тяжелобольного. Неизлечимо. Он сделал вид, что её не понял.
— Я видел, как сегодня утром Юрий обтирался снегом. Он ведь ваш брат, кажется?
— Сводный. У нас разные отцы. А он, действительно, человек крепкий.
— Но не сибиряк?
— Нет.
— Бизнесмен, как я слышал?
— Был бизнесмен.
— А сейчас?
— Всё в прошлом, — бесстрастно сообщила женщина.
— Разорился?
— Там у него какие-то свои дела. До сих пор кому-то должен.
— Расплатится когда-нибудь, — проявил оптимизм Анатолий.
— Сомневаюсь. Бывают долги, которые вернуть невозможно в принципе.
— Неужели так много?
— Я слышала, что да. Как говорит мой супруг, невозвратные долги — самая надежная гарантия безопасности. Если кто-то не возвращает долг, который в принципе можно вернуть — такого могут убить. Запросто, из чувства мести. А безнадежный должник — такой, как наш Юра, — проживёт долго-долго и умрёт своей смертью. Потому что всю жизнь он будет работать на кредитора, отрабатывая свой долг. А кто же станет резать курицу, несущую золотые яйца?
— А у него с Генрихом Эдуардовичем хорошие отношения?
— Вы хотите сказать, что Генрих мог бы погасить Юрин долг?
— Ну, в общем, да.
Женщина покачала головой и засмеялась. В ее смехе что-то слышалось. Горечь? Похоже, что Тапаев не очень-то рвался помогать своим родственникам. Или размер Юриного долга был неподъёмен даже для него?
Телохранитель не успел додумать эту мысль до конца, потому что вдруг увидел начальника охраны. Богданов шёл по дорожке торопливым шагом и издали был похож на растревоженного пса.
— Извините, — сказал Китайгородцев женщине и пошел навстречу Андрею Ильичу.
Неужели тот действительно нашел пистолет?
— Толик, я тебя ищу! — крикнул Богданов.
Он выглядел озабоченным.
— Пистолет? — не выдержал Анатолий.
— Нет. Но тоже штука интересная, — Богданов увлёк телохранителя за собой, объясняя ситуацию на ходу. — Я только по следам смотрел, Толик. Только по следам. Везде ведь снег. Если кто где прошёл, сразу видно. А тут место есть такое — тихое… Оно — в стороне. Глухое, в общем, место.
Они обогнули хозяйский дом, прошли через площадку, на которой до недавних пор парковали свои машины тапаевские охранники, потом дорожка привела их к притаившейся среди деревьев беседке — а дальше уже была снежная целина.
