— Недавно оживляла? — выдохнул Заллис. Вопрос был риторическим, но он все равно его задал. — Когда? Ты же можешь раз в год или даже чаще?
— Чуть больше двух недель назад, — через силу пояснила я. — Но нас ведь четверо. На Земле-то. Ну воскрешателей, — заторопилась с предложением. — Шестеро на Галактику. Попробуй достучаться до остальных.
— Попробую. Извини, что побеспокоил, — он отключился прежде, чем я успела сказать хоть слово в утешение. Ну и правильно! Надо спешить, искать других индиго, как я, а не языками чесать.
Донннн… Доннн… Доннн…
Колокольный звон вызова по сотовому заставил вздрогнуть. Я схватила старенький телефон — почти с ладонь размером. И к самому лицу выстрелило трехмерное изображение номера Элдара Масгатовича.
Сердце тревожно екнуло, словно предвещало беду.
Я присела в свое любимое кухонное кресло — мягкая, бархатистая обивка помогла расслабиться, унять беспокойство. Сложила ноги по-турецки, глотнула еще чаю и только потом приняла вызов.
— Леля, приезжай в офис. К часу или к полвторого, — без прелюдий изрек шеф. Его грубоватый голос, как обычно, звучал нарочито спокойно, вежливо. Элдар Масгатович относился к индиго с богоговейным трепетом.
— Хорошо, — ответила я. — Только отчеты еще не готовы.
— Плюнь на отчеты. Есть срочное дело. Жду, — и второй раз за утро собеседник отключился прежде, чем успела ответить.
Что-то будет…
Я метнула взгляд в окно. Три машины пролетели где-то на уровне двухсотых этажей, на глазах сбавляя скорость. Резко снизились и пошли на посадку во дворе. Ветер занес на кухню запах пережаренных гренок и одуванчиковый пух.
Такси! Надо вызвать заранее. Днем в моем направлении жуткие пробки.
Словно очнувшись от оцепенения, я заказала машину и рванула в кабинет…
…
Рабочая комната была точной копией той, что много столетий назад делили мы с мужем. Покупая квартиру, я смерила ее десятью шагами — вдоль и поперек. Черная шеренга пластиковых шкафов-солдатиков за спиной почти не отнимала пространства, но вмещала все, что нужно для работы и отдыха. Начиная от книг, инструментов, аккумуляторов и заканчивая сотнями полезных в хозяйстве вещей.
Я полюбила шкафы-солдатики после рождения сынишки. Они отлично запирались на магнитные замки, и вскоре туда переселилось все, до чего дотягивались маленькие ручки. Батарейки, зарядники для телефонов, сами телефоны, лекарства и куча другой, опасной для детей мелочевки. А все, что не умещалось внутрь, громоздилось сверху. Красная ванночка для грудничков, с исцарапанными игрушками краями, пролежала на шкафу-солдатике почти год. Мы отдали ее соседям, для их первенца. Тоже красная поляна для малыша с улиткой-зеркальцем и смешной обезьянкой на пружине продержалась на год дольше. Но потом перешла в наследство подругиному сынишке.
По старинке отстукивая пальцами по клавиатуре, я принялась перебрасывать все отчеты на флешку. Все, что успела подготовить — чуть больше половины. Реальными кнопками давно никто не пользовался. Я раздобыла этот антиквариат с огромным трудом — заказала в специальном магазине и ждала месяца три, пока соберут и доставят. Нынче все работали на трехмерной виртуальной клавиатуре — она пришла на смену сенсорным экранам. Надоело людям стирать жирные пятна, опечатки пальцев с новомодных тонких, как лист бумаги, мониторов. И все вернулось на круги своя. Зачем мне потребовалась пластиковая клавиатура? Сама не знаю. Приятно было ощущать под руками настоящие кнопки. Не утопать пальцами в трехмерных фантомах, а чувствовать, как они вдавливаются, как сопротивляются нажиму.
Десятки страниц перекочевали на флешку. Теперь их делали не больше пол ногтя в ширину, плоскими, как картонка. Я сунула флешку в карман и, в ожидании, такси, принялась бездумно листать новости в галанете — межгаллактическом интернете.
Внутри поднималась паника, больно колола сердце, сбивала дыхание.
Вызов к Элдару Масгатовичу насторожил не на шутку.
Я никогда не работала в центральном офисе, да и наведывалась туда считанные разы за столетья безупречной службы.
Должность «удаленного агента» меня более чем устраивала. Не требовалось встречаться с коллегами, создавать видимость общения, пропускать через себя приятную суету чужих жизней — рассказы о детях, любимых, друзьях.
