Спустя несколько месяцев владелец компании Гудзонова залива обманул трапперов на кругленькую сумму. Так больше продолжаться не могло. Гласс знал только один выход из положения – Жан Лафит. Тот, по словам нескольких трапперов, обосновался в Сент-Луисе и занялся торговлей мехом. Нелегальной, конечно. Как же по-другому? Как сказали знакомые, старый пират сейчас был в форте Аткинсон. Туда Гласс и направился вместе со своим отрядом.
Лафит, как ни странно, был рад видеть старого траппера. Он считал, что Гласса уже давно нет в живых, а тут такой сюрприз. Не самый непритный. Вот только, когда Гласс назвал пирата по имени, Лафит разозлился не на шутку.
– Ты меня с кем-то перепутал, траппер. Меня зовут Джон Лафлин, меценат и добродетель.
Гласс с минуту смотрел на него, а затем понимающе кивнул. Траппер изложил суть проблемы, и Лафит согласился купить мех даже по чуть большей цене, чем просил Гласс. Вольные трапперы во главе с Глассом были счастливы. Напоследок, в день перед отъездом, Гласс поинтересовался у пирата:
– Зачем тебе это?
– Я же сказал, я меценат и добродетель, Джон Лафлин, а ты все не веришь, – пожал плечами Лафит и продолжил следить за погрузкой мехов на корабль. Торговое судно на реке смотрелось несуразно и оттого еще более роскошно. Тут к пирату подбежал какой-то мальчишка лет пятнадцати и спросил:
– Судно с рабами прибыло, разгружать прикажете? – запросто поинтересовался он, не обращая никакого внимания на Гласса.
– Разгружать. Все как обычно, – процедил сквозь зубы Лафит, после чего пират повернулся и подчеркнуто любезно попрощался с еле сдерживающим смех Глассом.
Постепенно все нормализовалось. Цены на мех чуть повысились, и обращаться за помощью к Лафиту больше не требовалось. Гласс считал Лафита слишком опасным человеком. Впрочем, Лафит считал так же, поэтому был рад, что траппер больше не обращается к нему за помощью. У мецената и добродетеля была уже новая жена и двое детей, он был в ответе за них. А мало ли что может взбрести в голову одинокому и слишком честному охотнику за пушным зверем.
Зимой 1830 года Хью Гласс пришел в форт Юнион на территории современного штата Северная Дакота.
Гласс производил впечатление бесконечно старого и уставшего от жизни человека. Вместо шкуры медведя теперь была накидка из бобра, на груди виднелось ожерелье из медвежьих клыков, на голове была высокая шапка траппера.
Его узнали. Тот самый легендарный Хью Гласс, победивший гризли и проползший триста миль до форта Кайова. Ему было уже 47 лет. Он так и не разбогател, впрочем, денег на трапперство хватало, а большего ему никогда не было нужно.
Он явился один. О том, что случилось с остальными членами его отряда, он предпочел не распространяться.
В форте он попросился на работу в местный гарнизон охотников. Его, естественно, взяли. Он держался со всеми спокойно, учил трапперов премудростям охоты, с интересом слушал о Золотой лихорадке. Эта болезнь уже пришла на смену трапперству. Теперь искатели приключений и желающие быстро разбогатеть ехали в Джорджию. По рассказам очевидцев, там сейчас творилось настоящее безумие.
Юнион был построен всего несколько лет назад, но уже представлял собой крупнейший центр торговли. Отсюда отправляли шкуры бобров и бизонов в Сент-Луис, на выделку. В отличие от большинства других фортов, Юнион был больше похож на город, нежели на крепость. Один из немногих невоенных фортов того времени, Юнион был расположен очень близко к реке. Никакого частокола, ворот, заграждений и даже бруствера[20], специальной насыпи, которая делалась вокруг любого форта. Несколько одноэтажных каменных зданий администрации и широкие прямые улицы с добротными бревенчатыми домами для населения. Как это ни странно, но здесь было уютно и спокойно. Люди здесь жили спокойные, по большей части оседлые. Бары казались чище и светлее прокопченных гарью салунов Сент-Луиса. Повсюду были магазины и лавки по продаже самой разной снеди.
В форте Юнион Гласс встретил старого приятеля – Эдварда Роуза, того самого переводчика, с которого началась война с арикара. Роуз тоже служил траппером в местном гарнизоне. Сюда же он перевез жену и детей. Ну и, по вполне понятным причинам, высоко ценился начальством форта. Ведь Роуз, как никто, умел договориться с кроу о выгодных условиях торговли. А люди-вороны были известны здесь тем, что имели огромное количество лошадей, отличные угодья и множество товаров для продажи.
