Он помолчал секунду.
– Уверен, что справишься со всеми? Если мы их свяжем? Мне очень хочется участвовать в восстании.
– Нет, Эльдар, тебе нельзя! Ты же можешь умереть.
– Это имеет для тебя значение? – неожиданно серьезно спросил он.
– Это моя жизнь.
Эльдар больше не смог сдержаться. Он схватил ее за запястья.
– Виллему… Переспать с тобой – это все, что мне сейчас нужно.
– Нет, Эльдар, будь добр! Любовь – это совсем другое.
– Не говори глупостей! Ты никогда не испытывала наслаждения от объятий мужчины.
– Нет. Не испытывала. Ты бы хотел этого?
Он усилил хватку:
– Нет, к чертям, нет. Ты моя, только моя! Никто другой не должен крутить с тобой, трогать тебя грязными пальцами, лежать в твоих объятиях. Ты моя, моя, моя!
Она почувствовала себя не в своей тарелке.
– Эльдар, будь осторожен. За ними следят. Ты сейчас выглядишь не как брат.
– Черт с ним! Я хочу целовать тебя, Виллему, столько, сколько ты пожелаешь. Видеть твое тело, как я видел его однажды, ласкать твою кожу, все это принадлежит мне, бери меня в плен! Я хочу обладать тобой, как ни кем на свете!
Она встала. Все поплыло перед ее глазами. Двор, деревья, небо и земля. Снегопада она больше не замечала. Две противоположные силы раздирали ее душу: опьянение его словами и неудовлетворенность ими, угрызения совести…
Он также поднялся.
– Признайся, что ты хочешь! Признайся!
– Эльдар, ударь меня, быстро! За нами следят из окна.
– Я не могу… Не хочу ударять тебя!
– Ты слишком возбужден, и это видно, думаю и я тоже, и они догадаются почему.
– Я понимаю. Будет лучше, если я сделаю вид, что разозлился на тебя?
– Совершенно верно, брат!
– Но я не могу.
Она, провоцируя его, заявила:
– В таком случае ты отвратительная свинья, подонок, у которого не больше ума в голове, чем у тех бессловесных бедняг в подвале.
Это помогло. Эльдар ударил, гораздо сильнее, чем она рассчитывала.
Боль разозлила ее. Она готова была нанести ответный удар, но вспомнила свою роль, закрыла лицо руками и убежала в дом.
Хозяйка ждала ее внутри.
– Ну? Получила? – сказала она не без злорадства.
– Лучше б не было старших братьев, – всхлипнула Виллему. Из глаз полились слезы и этому помог полученный удар.
– За что он на тебя разозлился?
– Я пожаловалась, фру, на то, что трудно вставать по утрам. Я не могу окончательно проснуться, это у меня от рождения.
Ложь. Виллему привыкла вставать рано.
– Ну, и что же он сказал?
– Что нам здесь очень хорошо и, что я должна быть благодарна.
Хозяйка кивнула .согласно головой.
– А я потом сказала, что он плохо относится ко мне, и он ударил меня.
Виллему снова заплакала.
– Брат обязан воспитывать младшую сестру, – назидательно заявила хозяйка. – Он полностью прав, тебе должно быть стыдно. Иди работай, невоспитанная девчонка!
– Слушаюсь, фру, – присела Виллему в книксене и тут же убежала в свою комнату.
– Скоро, очень скоро кончится время твоего величия, бабенка, – пробормотала она сквозь зубы.
Волна тоски и тревоги охватила ее, когда она подумала о том, что может случиться с хозяевами поместья Тубренн.
Но сейчас иного выхода уже не было.
Сюда пришел даже фогд из Муберга, привлеченный слухами, которые расползались в Акерсхюсе. И вместе с ним прибыли все верные ему люди, в том числе и мужчины из поместья Воллеров.
От знакомых они слышали, что два молодых человека из рода Людей Льда днем раньше верхом на лошадях приехали в Ромерике.
Может быть, эти двое идут по следу ненавистного Эльдара из Черного леса и его девчонки, Виллему дочери Калеба из Элистранда?
Именно их больше всего хотели схватить люди Воллера. За убийство Монса Воллера и его спутника.
Поэтому они и отправились на восток.
Само собой разумеется, продатски настроенные люди пытались предупредить губернатора, гостившего в Тубренне. Но они могли проникнуть лишь до открытой местности, окружавшей поместье. На опушке леса стояли посты повстанцев.
Поэтому и губернатор, и хозяин Тубренна были в полном неведении.
К вечеру воздух потеплел, снег перешел в дождь. Но ветер все еще выл, проносясь по двору, и пожалуй сейчас еще сильнее, чем тогда, когда непогода только начиналась. Он гудел под стрехой крыши, выводил мелодии в щелях домов. На двор пала ночная темнота.
