– О чем?
– Кто выполнял всю работу… до моего прихода. Лентяи, которые бродят здесь, ничего не делают, а только отдают мне приказания.
– И я так думаю. И не могу понять, как насмерть перепуганное старое привидение в главном доме может готовить всю пищу, да еще так быстро!
– Попытайся, если сможешь, осторожно разузнать, как это ей удается! Не может же она быть на ногах круглые сутки. Кстати, больше тебе не нужно бояться хозяина.
Она наморщила брови.
– Бояться?
– Ничего-то ты не замечаешь, – промолвил он тихо. – Ну хорошо, во всяком случае, я слышал, как разговаривали работники о том, что как мужчина он уже ни на что не способен.
– А что это такое?
Эльдар какое-то мгновение смотрел на нее. Затем произнес:
– Забудь об этом. Больше тебе рассказать нечего?
Она подумала:
– Ничего особенного. А тебе?
– Пока нет. Но думаю, что довольно скоро у нас будет о чем рассказать. Виллему… Ради Бога, будь осторожной.
– Я не предам вас.
– Я думаю сейчас не о нашем деле. Место здесь не очень хорошее. Я не могу указать пальцем на что-либо, но есть здесь нечто, что мне не нравится.
– В этом мы с тобой едины.
– Как протекают у тебя дни?
Она вздохнула.
– Мне позволяется лежать в постели довольно долго. Раньше завтрака я не должна показывать и носа. Я сервирую стол и подаю завтрак. Затем день протекает в различных занятиях по дому, слишком нудных, чтобы рассказывать о них. Хозяйка все время следит за мной, заставляя работать. Мне запрещается делать то это, то то. То говорят, не ходи туда или сюда. Помоги, Эльдар. Я была самой ленивой, когда дело касалось домашней работы. Неужели думаешь, что теперь я ее больше люблю? Нет и нет! Я ненавижу ее всей душой и можешь представить, что я говорю про себя за спиной хозяйки! Если бы можно было читать мысли… Да, теперь о важном помощнике хозяина. Его зовут Сювер, и он является управляющим, или правой рукой хозяина… Я вижу его только в первую половину дня, а затем он исчезает. А старая запуганная женщина, Берит, работает с утра до позднего вечера. Да, кстати, ты помнишь, – улыбнулась Виллему, – что я предлагала сыграть роль глухой? Она глухая! Она может говорить, но ничего не слышит. Понимает тебя по движению губ.
– Вот как? Я тоже должен вставать по утрам довольно поздно. Один из мрачных работников приходит и будит меня. Если же я встану слишком рано, они ругаются.
Эльдар помолчал мгновение.
– Как выглядит твоя комната? Где она находится?
– Это девичья комната в отдаленной части дома, за кухней. Там место для четверых, но я живу одна.
Он взглянул в сторону дома.
– Которое окно?
– Не окно, а лишь небольшое отверстие. С обратной стороны дома.
– Кровать у тебя какая? – медленно спросил он.
– Кровать? Она… как сказать? Конечно, солома, с наброшенной на нее шкурой зверя, на которой я лежу. Другой шкурой я укрываюсь. Тепло, но шкуры очень короткие, и мне приходится свертываться калачиком, чтобы ноги были укрыты.
Эльдар немного поерзал на месте. Ему было стыдно выспрашивать ее о постели, о том, как она выглядит в ней…
– Ночное белье какое-нибудь у тебя есть?
– Нет, – ответила она удивленно. – Я могу спать в рубашке, но я вынуждена ее беречь и поэтому пользуюсь ей не всегда.
Не пользуется рубашкой? Лежит голая, обнаженная…
У него закружилась голова, но он взял себя в руки.
– Меня зовут надсмотрщики. Завтра увидимся.
– Да, Эльдар…
Он задержался. Она положила ему руку на локоть.
– Я… хотела бы видеться с тобой чаще. Чувствую себя такой одинокой.
Он сжал рот.
– Мы должны быть осторожными. Ты же знаешь.
– Да, конечно. – Она опустила глаза и сняла руку, а затем быстро побежала в дом, маленькое существо, с качающимися бедрами и танцующими косами.
Несмотря на такую огромную усталость, что у него ломило тело, Эльдар не мог в этот вечер заснуть. Он лежал и ворочался на своей жесткой постели.
Наконец он сел, поставил ноги на холодный, продуваемый сквозняком пол.
Раз за разом он кулаком ударял по краю кровати.
– Черт, черт возьми, черт возьми, – непрерывно ругался он без каких-либо нюансов.
Он не мог найти иных слов для выражения своих чувств.
Возмущение народа неотвратимо нарастало. Причиной этого была не только любовь к отечеству, но больше всего нелепая бесчеловечность фогдов.
