Палин чувствовал, как дрожит от волнения отец, видел боль в его глазах. Жалость и сострадание поднялись в душе юноши. На миг ему захотелось остаться под защитой силы отца, но это чувство сменил родившийся внутри гнев, воспламененный магией.
— Разве ты дал Танину меч, а потом попросил сломать его? — спросил Палин, освобождаясь из рук отца. — Дал щит Стурму, чтобы он прятался за ним всю жизнь? О, я знаю! — Юный маг дернулся, увидев, что отец собирается что-то сказать. — Это разные вещи. Ведь ты меня никогда не понимал, отец! Сколько лет прошло, прежде чем я убедил вас отдать меня в школу к наставнику, который учил дядю? Когда вы наконец согласились, я оказался самым старшим из учеников! Несколько лет я отчаянно учился, догоняя остальных. И все время чувствовал, что вы с мамой смотрите на меня с тревогой. Я слышал, как вы по ночам говорите, что «может быть, он забудет этот каприз». Каприз! — Голос Палина стал отчаянным. — Разве ты не видишь? Магия — моя жизнь! Моя любовь!
— Нет, Палин, не говори так! — закричал Карамон срывающимся голосом.
— Почему — нет? Так говорил мой дядя! Вы никогда не понимали его! Ты и не собирался разрешать мне проходить Испытание, ведь так, папа?
Силач стоял неподвижно, молча глядя в темноту.
— Нет, — тихо сказал Палин. — Не собирался. Ты хотел сделать все, что в твоих силах, чтобы остановить меня. — Юноша повернулся и подозрительно посмотрел на Даламара. — Может быть, ты и твои друзья приготовили для меня какой-нибудь грязный трюк, чтобы я отказался от всего? Это даст вам всем превосходное оправдание! Нет, не выйдет! — Холодный взгляд Палина перешел с темного эльфа на отца. — Надеюсь, ты подавишься своими планами!
Пройдя мимо Даламара, юноша поставил ногу на первую ступень, не сводя глаз с призрака, парившего над ним.
— Идем, Палин. — Из пустоты появилась бледная рука. — Подойди ближе.
— Нет! — яростно закричал Карамон, прыгая вперед.
— Я сделаю это, папа! — Юноша шагнул выше.
Силач протянул руки, чтобы схватить сына. Послышалось магическое слово, и Карамона приморозило к каменным плитам.
— Ты не должен вмешиваться, — сурово произнес Даламар.
Палин оглянулся — слезы струились по лицу отца, который в бессильной ярости пытался освободиться от невидимых пут, связавших его. На секунду в сердце Палина мелькнуло опасение. Отец любит его... «Нет! — Губы юного мага решительно сжались. — Тем больше причин идти. Я докажу ему, что силен, как Танин и Стурм. Я заставлю его гордиться мною, как он гордится ими. Я покажу ему, что я не ребенок, нуждающийся в защите».
Даламар пошел было за Палином, но остановился, когда еще две пары глаз вспыхнули в темноте и закружились вокруг него.
— Что это? — свирепо спросил темный эльф. — Вы смеете останавливать меня, Повелителя Башни?
— Есть только один истинный Повелитель Башни, — тихо сказал Хранитель. — Тот, кто пришел много лет назад. Для него ворота открылись.
Хранитель замолчал и протянул призрачную руку. На костяной ладони лежал серебряный ключ.
— Палин! — закричал Даламар. Страх и ярость душили его. — Не ходи один! Ты ничего не знаешь об Искусстве! Ты не прошел Испытание! Ты не можешь бороться с ним! Ты всех нас погубишь!
— Палин! — молил Карамон, извиваясь на месте. — Палин, вернись! Как ты не понимаешь? Я так люблю тебя, сынок! Я не могу тебя потерять — так, как потерял его...
Голоса спутников бились в уши Палина, но юноша не слышал их. Другой голос — тихий, надломленный — звучал в его сердце: «Иди ко мне, Палин! Ты нужен мне! Мне нужна твоя помощь...»
Возбуждение заставляло кровь бежать по жилам быстрее. Юный маг взял у призрака ключ и с трудом вставил дрожащей рукой в маленький серебряный замок.
Раздался звонкий щелчок.
Палин положил ладонь на дубовую панель двери и мягко толкнул ее.
Для него дверь открылась.
