Вздохнув, Гил придал своему лицу спокойное и хладнокровное выражение, которое не выдавало его мыслей, — такое выражение он не раз видел у матери.
— Я благодарю тебя за заботу, сенатор. Рашас кивнул, потом продолжал льстиво:
— Члены Талас-Энтии очень хотят встретиться с тобой, принц Гилтас. Они просили меня привести тебя на сегодняшнее собрание, вот я и вернулся раньше. Меня послали за тобой, чтобы привести в палату Сената. Ты не находишь, что это произошло как нельзя более кстати? Боги, без сомнения, на моей стороне.
«По крайней мере, один Бог, — мрачно подумал Гил.— Или, лучше сказать, Богиня».
— Но ты неважно выглядишь. — Рашас так и светился доброжелательной заботой. — И неудивительно. Тебе угрожала серьезная опасность со стороны той страшной женщины. — Он понизил голос. — Говорят, что она ведьма. Нет-нет, не надо ничего говорить, мой принц. Я передам твои извинения Сенату.
— Да, пожалуйста, сенатор, — ответил Гил. Он тоже умеет играть в эту игру. Хорошо бы только более глубоко разбираться в правилах.
Рашас поклонился:
— Спи спокойно, принц Гилтас, завтра предстоит тяжелый день. Не каждый день в жизни происходят коронации.
Сенатор жестом подозвал одного из эльфов Кагонести.
— Проводи его высочество в новую комнату, подальше от ведьмы. И присмотри, чтобы его не беспокоили ночью.
Полночи Гил пролежал в постели без сна, строя планы на завтрашнее утро. Когда его отвели в новую комнату, он подумал, что зря они с Эльханой волновались. Теперь юноша знал, что делать в сложившейся ситуации. Все оказалось крайне просто. Жаль, нельзя сказать Эльхане, что ей нечего бояться.
Гил мысленно отрепетировал, что скажет Рашасу. Затем тревога улеглась и молодой человек заснул.
Его разбудил стук в дверь. Гил сел на кровати и посмотрел в окно.
Все еще темно.
Охранник-Кагонести открыл дверь, пропуская трех служанок. Одна из них несла большую чашу ароматной розовой воды, в которой плавали яркие оранжевые цветы. У другой в руках были лампа и поднос с едой. Третья очень осторожно несла желтые одежды, ниспадавшие с ее рук.
Девушка-Кагонести с подносом в руках была очень молода, не старше Гила. И к тому же необычайно красива. В отличие от старших эльфов, ее кожа не была раскрашена[4]: может быть, это было делом вкуса, а может, древний обычай постепенно умер у молодых. Как у всех Кагонести, у девушки была смуглая загорелая кожа, волосы отливали золотом. Огромные карие глаза отражали пламя лампы. Девушка, робко улыбнувшись Гилу, поставила поднос на столик рядом с кроватью.
Не подумав, Гилтас ответил ей улыбкой и потом ужасно засмущался, когда две старшие женщины рассмеялись и сказали что-то на своем языке. Девушка залилась румянцем и поспешно отскочила от постели юноши.
— Ешь. Умывайся. Одевайся, — сказала одна из старших женщин, сдабривая свой скверный квалинестийский бурной жестикуляцией. — Хозяин скоро будет с тобой. До восхода солнца.
— Я хочу увидеть королеву Эльхану, — твердо сказал Гил, пытаясь говорить с достоинством. Он был как в ловушке на этой кровати, окруженной женщинами.
Эльфийка скосила глаза на охранника, стоящего у дверей. Тот нахмурился, отрывисто рявкнул какую-то команду, и три служанки поспешили выйти из комнаты.
— Я хочу... — громко начал Гил, но охранник просто захлопнул дверь, пробурчав что-то под нос.
Гил тяжело вздохнул. Скоро он предстанет перед Рашасом. Все утро юноша снова и снова повторял свою речь, заготовленную для сенатора. Едва взглянув на желтую тунику — церемониальную одежду Беседующего-с-Солнцами и Звездами, Гил быстро натянул ту одежду, в которой путешествовал, носил в Квалинести и собирался носить дома.
Дом! От этой мысли у Гила на глазах появились слезы. Как бы ему хотелось вернуться туда опять! Его взгляд упал на поднос с едой, и Гил вспомнил милую девушку, которая принесла этот поднос, вспомнил ее глаза и улыбку.
Что ж, может, он пробудет вдали от дома недолго. А потом вернется туда, когда все это кончится, когда Эльхана и Портиос опять станут полноправными правителями. А в следующий раз Гил придет сюда уже с родителями.
