— Ты совсем не удивилась. И не расстроилась? — обнадеженный ее улыбкой, уточнил Тирль.
— Нет. Я… Должна была догадаться раньше, наверное. Ну, а когда во сне дракон посмотрел на меня твоими глазами… Я не была уверенна, конечно, но…
— И?..
— А мне уже почти все равно дракон ты или нет. Просто он, то есть ты, нереальный, сказочный, совершенный. Не восхищаться таким нельзя, но любить невозможно. Я‑то обычная! Так что дракон — это здорово, но Тирль, такой, каким я тебя сейчас вижу, все же лучше.
Обняв девушку, дракон задумчиво посмотрел на туман, медленно поднимающийся с луга.
— Тьяна, если я правильно понял, ты… Ты любишь меня? — тихим напряженным шепотом спросил он.
— А тебе не кажется, — так же шепотом, но куда менее серьезно отозвалась Таня — что сначала в подобном признается все же мужчина?
— Я думал, что это и так понятно, — озадаченно буркнул себе под нос Тирль.
— Не понятно! — отрезала девушка, чуть отодвинувшись.
— Тьяна, я могу сказать тебе, что люблю. И это будет правдой, но не всей. Ты — моя избранная. Я это чувствую, да и твое истинное имя, открывшись мне, подтверждает это. Любимых за многовековую жизнь может быть несколько. Избранная — только одна.
— Почему тогда ты так нервничаешь? Это же… Хорошо?
— К сожалению, избранная не всегда отвечает взаимностью. Для дракона это означает вечное одиночество и… И еще отсутствие детей.
— Детей? Но… — Таня, вывернувшись из объятий Тирля, вгляделась в печально‑тревожное лицо. — Разве это возможно?
— Почему нет?
— Ну… Ты дракон, а я человек, и…
Прервав растерянное бормотание девушки, Тирль нежно поцеловал ее.
— А в принципе, ты бы хотела детей от меня? — спросил он вкрадчиво, лаская большим пальцем чувствительное местечко у основания шеи.
— Ммм… Н‑не знаю. Н-не сейчас, но когда‑нибудь… Хочу.
— Это радует, — улыбнулся Тирль с явным облегчением и, снова целуя, запустил руки под тонкую ткань блузки.
Около часа Таня не могла не то что возражать, она и говорить‑то была не в состоянии, едва дыша от бившей ключом страсти. Каждое прикосновение Тирля рождало волну немыслимого наслаждения, которая, превращаясь в цунами, накрывала девушку с головой, сметая все на своем пути. Таня чувствовала его тело как свое, в то время как он ощущал ее своей большей частью. Они давали и принимали счастье, забыв обо всем на свете, кроме друг друга. И ветер шептал их имена, поднимая к серому предрассветному небу.
Когда они вновь обрели способность говорить, солнце уже показало свой краешек, медленно выползая из‑за горизонта.
— Так что там насчет детей? — выдохнула Таня, с трудом собирая в кучку снесенные шквалом чувств мысли. — Как это возможно?
— Очень просто, — довольно, словно кот объевшийся сметаны, ответил Тирль. — Ты теперь тоже дракон.
— Хм… Дракон? Бред какой‑то, — лениво откликнулась Таня, прижимаясь щекой к его плечу. — Это что, болезнь заразная что ли, чтобы передаваться половым путем…
Тирль только фыркнул.
— Нет, конечно! Просто ты — моя избранная, а значит, часть меня. Так же, как и я, раз ты приняла это, часть тебя. А раз мы едины, более сильная сущность вскоре начнет преобладать, и ты станешь драконом.
— Как‑то не верится, — прислушавшись к себе, протянула Таня.
— Это не важно, любимая. Придет время — сама убедишься, а сейчас…
— А сейчас полетели домой! И — да, я тебя тоже люблю!
Конец.
P.S. И жили они долго и очень‑очень счастливо!
