Деловито, с начальственными нотками в голосе, Марина Храмова продолжала:
— Достоин удивления тот факт, что вы приехали без комсорга и что цеховая комсомольская организация бездействует. Это, Андрей Антонович, никуда не годится!
Леонтьев отвечал:
— Да, это плохо. К сожалению, в самый последний момент нашего комсорга вызвали в горком, и мы уехали без него. Думалось: догонит или приедет с другим эшелоном, но, как видишь, эшелоны приходят, а его нет и, надо полагать, не будет.
— Значит, надо подумать о новом комсорге.
— Думаем. С твоей помощью решим этот вопрос.
— Комитет комсомола предлагает кандидатуру инженера Смелянского.
— Достойный парень, — согласился Леонтьев. — Но тут вот какая закавыка: в дороге мы избрали Евгения Казимировича председателем цехкома. Прежний-то перед самым отъездом мобилизован в армию. В дороге же мы думали и о комсорге, решили рекомендовать на этот важный пост Сосновскую.
— Да вы что, Андрей Антонович! — возмущенно воскликнула Марина Храмова.
— Прошу извинить, не я лично, а рекомендует партбюро.
— Я вообще не понимаю, почему эта недисциплинированная девчонка оказалась в эвакуации, — ворчливо продолжала Храмова. — Доверить ей руководство комсомольской организацией одного из ведущих цехов завода — это, Андрей Антонович, будет ошибкой, большой ошибкой. Есть решение направить к вам в цех несколько ребят из ремесленного училища. Они — комсомольцы. Подумайте, какой пример покажет им эта Сосновская?
— Да что это мы на ветру, на морозе ведем разговор о таких важных делах, — прервал ее Леонтьев и с улыбкой пригласил: — Прошу к нашему… гаражу.
— Извините, спешу в горком, — отказалась Храмова.
Ее и в самом деле пригласили на совещание секретарей комсомольских организаций, даже порекомендовали выступить. К выступлению она подготовилась и сейчас на ходу повторяла про себя почти наизусть заученный текст.
Впервые зайдя в бывший гараж, Ладченко был потрясен увиденным: без привычного порядка стояли заиндевелые станки, заколоченные ящики с нетронутым оборудованием. Здесь же, прямо на цементном полу, горел, потрескивая, костер, а над ним грели озябшие руки Макрушин и Мальцев. Поодаль Грошев с двумя незнакомыми подростками прилаживал раму в расширенное окно. Другие окна тоже были расширены и кое-где уже застеклены, а в незастекленные врывался колкий ветер, взвихривая на полу красноватую кирпичную пыль.
— С приездом, Николай Иванович! — послышались голоса.
К Ладченко подходили инструментальщики, здоровались, расспрашивали о дороге.
— Ты-то, Николай Иванович, последним из нас уехал, как Левшанск-то наш, как там Тула? — поинтересовался Макрушин.
— На месте стоят. От самолетов отбиваются, — ответил с неохотой Ладченко, не имевший никаких достоверных сведений о положении на фронте.
— Что спрашивать? Небось, все читали о боях на Тульском направлении, — сказал Мальцев.
— Да, то было Брянское направление, Вяземское, а теперь и до Тульского дошло, — ни к кому не обращаясь, проговорил с тяжким вздохом Макрушин.
Все поприумолкли, опустили головы, как будто бы почувствовали свою вину в том, что враг подходит к оставленному ими городу.
— Наконец-то явился, не запылился, боевой зам! — воскликнул обрадованный Леонтьев и пригласил: — Прошу в наш кабинет.
Кабинетом был уже отгороженный свежими досками закуток с окнами на улицу и в цех. Здесь стояли два стола, железная кровать, чугунная печка-времянка с выведенной в окно жестяной трубой.
— Смотри, Павел Тихонович, кого я привел! — сказал Леонтьев.
Выскочив из-за стола, Конев стал тискать Ладченко, восклицая:
— Порядок! Вся наша семейка в сборе!
Радуясь, что наконец-то прибыл на место, Ладченко разочарованно ворчал:
— Не понимаю, неужели не нашлось более подходящего помещения для нашего цеха?
— Ох, и надоели мне подобные словеса, — рассердился Леонтьев, понимая, что камешек брошен в его огород. — Каждый почему-то считает своим долгом попрекнуть, уколоть: не требовал, пошел на поводу…
Конев поспешил повторить слова Рябова:
— У нас хоть крыша над головой, у других и этого нету.
— Плохое утешение, — махнул рукой Ладченко. — Странно это и трудно объяснимо, — продолжал он. — Оружейному заводу приказали эвакуироваться, а мало-мальски удобных помещений не предоставили. Это как называется?
