Время и комната - страница 16
Обобщая, можно сказать словами исследовательницы современной немецкой сцены Г. Макаровой: «Своим героям, а следовательно, и своим современникам Бото Штраус уже в 70-е годы предложил альтернативу: либо действительная жизнь, одновременно призрачная и детерминированная, либо безоглядные грезы души, сны и фантазии, не ограниченные ничем. Драматург знает, что не стоит путать эти две вселенные, царство грез и реальности; так модифицируется у Штрауса традиционная романтическая ситуация — приход фантастического существа к людям завершается трагически».
В небольшой эссеистской книге «Безначальность» (1992) писатель сжато сформулировал свои эстетические постулаты. Да, все существенное для нас происходит в невидимом мире… Да, его, Штрауса, интересует феноменальное, блеск потаенного мира, метафизический смысл вещей… Да, смысл деятельности писателя — восстановление истощенного символического знания… Да, связь времен утрачена. Из-за забвения истории современность воспринимается человеком тупо и исключительно посюсторонне. «Наши метафоры мы выводим из видимой природы… Скрытое от человеческого глаза еще не вошло в нашу фантазию, не прошло через антропоморфную кузницу»…
И еще одно, пожалуй, парадоксальное для романтика-постмодерниста признание содержится в этой книге — признание в любви к писателям начала века, мастерам психологического реализма. В устах Штрауса это может звучать даже как самоотверженное самоотрицание: «Надо признаться, что несмотря на все увеличение массы знаний о человеке, сегодня известно ничуть не больше того, что в свое время знали о нем Чехов, Музиль, Флобер… Понимание человека этими писателями более ранних времен остается непревзойденным, и каждый знает, что его взгляду не добавить ничего более яркого… Известные дифференциации не могут трактоваться как более тонкие, известные вибрации — как более точные; все еще более тонкое, еще более точное граничит с техничным, безжизненным восприятием, с чем-то мелким, что как для искусства слова, так и для образа человека — сущая катастрофа».
Что впереди — предсказывать не станем. Горизонт для штраусовских «сирен модернизма, хоров красоты» (фраза из «Поцелуя забвения») открыт, как и прежде.
Составитель благодарит за поддержку в выполнении переводов для данного издания: Фонд имени Генриха Бёлля (Берлин — Кёльн — Лангенбрух), Дом писателей «Вилла Вальоберта» (Мюнхен — Фельдафинг), Европейскую коллегию переводчиков Федеральной земли Северный Рейн-Вестфалия в Штрапене (ФРГ), а также за личное содействие г-на Михаэля Крюгера и г-на Йорга Р. Меттке.
Владимир Колязин
ВРЕМЯ И КОМНАТА>{*}
Ипохондрики
Die Hypochonder. Theaterstück
Перевод В. Колязина
Владимир.
Нелли.
Вера.
Братья Спаак (Спаак 1-й и Спаак 2-й).
Элизабет.
Якоб.
Место действия: Амстердам.
Время действия: январь 1901 года.
Просторные господские покои. На заднем плане сплошной ряд окон, занавешенный гардинами. Дверь ведет на открытую веранду. При поднятых гардинах на улице виден заснеженный сад. Перед окнами на веранду — возвышение, к которому ведут три-четыре ступеньки.
У правой стены, чуть в глубине, старинная кровать под балдахином, с задернутым пологом.
Посередине сцены большая софа, два кресла, низкий стол и высокий столик под стеклянной крышкой.
Слева впереди обеденный стол с двумя стульями.
В глубине за ним — рабочий «кабинет» Владимира, своего рода кафедра, куда ведет лесенка. На кафедре стоят письменный стол, стул и шезлонг. Кроме того, там книжный шкаф, а посередине — большой аквариум.
За кафедрой — широкий коридор, галерея, ведущая в глубь сцены. С правой стороны галерея фланкирована колоннами. Слева видна мебель, напольные часы, произведения искусства, камин и т. п. Галерея кажется бесконечной. Если кто-то проходит по ней, его шаги отдаются гулким эхом.
Акт первый
Владимир вбегает по галерее в комнату. Из носа у него хлещет кровь. Он весь дрожит, зубы стучат. Бросает револьвер на высокий стеклянный столик. Стекло раскалывается, револьвер падает на пол. Владимир обхватывает грудь руками, его знобит. Не раздеваясь, прямо в кашне, пальто и шапке, ложится на софу и сворачивается клубком. Немного погодя по галерее в комнату вбегает Нелли. В руках у нее открытая картонка, которую она бросает на пол. Из картонки вываливаются грязное белье и платья. Нелли пытается дыханием согреть холодные руки. Мельком оглядывает комнату. Подходит к кровати и прямо в пальто ложится на постель.
