Мария. Нет. Ну какие такие тут могут быть сложности?
Франк Арнольд. Вы еще спрашиваете!.. Я ведь мог бы сразу же предложить вам свою спальню. Она немного просторней и комфортабельней, верно?
Мария. Да, с удовольствием.
Франк Арнольд. Вы соглашаетесь, ровным счетом ничего обо мне не зная?
Мария. Об этом у меня еще не было времени подумать.
Франк Арнольд. Итак, вы приехали сюда и хотите… вы сами этого хотите?
Мария. Я не думала об этом. Но теперь, когда я здесь, и все прочее, все эти ужасы позади, голова у меня свободна для чего-то нового.
Франк Арнольд. Я коснулся вопроса, который меня довольно-таки сильно волнует…
Мария. Вы знаете, что вид у вас не вполне здоровый…
Франк Арнольд. Я? Нет…
Мария. Я вас просто предупреждаю, чтобы вы потом не говорили, будто я от вас что-то скрыла.
Франк Арнольд. Вы имеете в виду… мое лицо? Эту потрепанную старую маску… это мое несчастье… вы это видите?
Мария. Да, и мне все это очень нравится.
Франк Арнольд. Пойдемте же…
2
Они проходят с вещами направо, в соседнюю комнату. Не успев закрыться, дверь снова распахивается, и в комнату входит Мария с Рудольфом (Человеком в зимнем пальто из первого акта).
Мария (прислонившись спиной к стене). Нет, права! Права! Права! Медея>{65} права!
Рудольф. С какой стати ты ссылаешься на Медею. У нас нет детей, я не бросал тебя ради какой-нибудь царевны Креусы, однако ты, мне кажется, влезаешь в шкуру этого чудовища.
Мария. Она не чудовище. Она извелась от страданий.
Рудольф. И ты себя тоже решила извести?
Мария. Медея очень проста. Она — живое существо. Необычайно самобытное. А вот окружение ее порочно.
Рудольф. Но это не дает ей права жертвовать собственными детьми!
Мария. Не дает права? Да что ты знаешь?! Не дает права! Еще как дает! Она любит Язона, он для нее дороже всего на свете. Сколько они пережили, сколько они выстрадали вместе! И как подло он ее потом обманул.
Рудольф. Где же параллель? Я спрашиваю: где параллель между тобой и мной, с одной стороны, между Медеей и Язоном — с другой, скажи на милость? Просто страшно становится, до чего этот миф вскружил тебе голову. Ты же никогда ничего не читала. Ты знаешь только эту Медею, единственное, что ты вообще когда-либо прочла.
Мария. А мне ничего другого и не нужно.
Рудольф. Прочти «Анну Каренину» или «Даму с камелиями», или еще какую-нибудь трогательную женскую историю.
Мария. Медея же всеми силами стремится предотвратить несчастье. Но Язон ее не слушается.
Рудольф. Как он должен ее слушаться? Они в сетях трагедии. Тут уж ничего не поделаешь. А у нас разве трагедия? В нашей жизни нет места для Медеи. Нет места, понимаешь?
Мария. Медея совершает величайший подвиг во имя любви, который когда-либо совершала женщина.
Рудольф. Из ревности, из чистой ревности. Мания убийства и истребления. И ты называешь это подвигом?
Мария. А ты еще мельче Язона. Как ты можешь говорить такое? Как это пришло тебе в голову?
Рудольф. Не знаю, просто вспомнилось. Думаю, я не ошибаюсь.
Мария. В трагедии изображается…
Рудольф. Тебе бы надо походить на курсы по литературе. Чтобы научиться понимать драму. Похоже, опасно читать драмы, трагедии, не умея правильно их понимать. В драме всегда правы двое, иначе это не драма. Это мы еще в школе проходили.
Мария. Я хотела бы знать, в чем Язон прав, в чем? Уничтожать, разрушать, жечь, убивать, кровь, кровь! Ведь он же предатель.
Рудольф. Я другого мнения.
Мария. Мнения? Тут дело не в мнениях! Тут речь идет о чувстве, бесконечно большом, таком царственном, таком царственном, гордом и мрачном, и чуждом, и все!
Рудольф. Ты фанатичная защитница этой Медеи из Колхиды.
Мария. Да. Защитница.
Рудольф. Ладно. Есть религиозные фанатики, фанатики политические, спортивные и так далее. Все фанатики для меня идиоты. Говорю тебе четко и ясно.
Мария. Даже если тебя фанатично любят?
Рудольф. Не надо меня любить фанатично, я этого вовсе не требую.
Мария. Вот именно этого Медея и не понимает. Позиции этой не понимает. Невозможно. Конец. Смерть и огонь.
Рудольф. Я отберу у тебя эту книгу. Довольно трагедии. Я выброшу ее на улицу.
Мария. Ты, кажется, не понимаешь, что Медея здесь. Что она требует своих прав. Что мы просто не можем поступать так, будто ее нет. Даже не пытайся ее отвергнуть. И думать не смей. Будь умнее Язона.
