Ее взгляд упал на Мелу, который все еще стоял перед ней на коленях, и он отозвался:
— Ты видишь, Асантао.
Асантао засмеялась, пошире расставила ноги и с силой вонзила меч Гатала в землю. Золотой Лось стал темно-красным, точно его обагрило кровью.
Рукоять меча начала расти.
Сначала Мела решил, что от яркого света у него слезятся глаза и ему просто чудится. Но вот из клинка стал вырываться огонь. Языки пламени взлетали все выше, свивались все теснее, как будто невидимый мастер плел из них веревку. По рукам и лицу Асантао побежали багряные отблески.
Меч увеличивался на глазах. Красные глазки Хозяина на рукояти зажглись, и смотреть в них стало жутко. Рот, едва намеченный, вдруг растянулся в ухмылке. А огромное тело все поднималось и поднималось из земли. Перепончатые лапы ожили и зашевелились на брюхе чудовища, и в вышине зарокотал голос:
— Солнечная Дева, я знаю тебя. — Когтистая лапа потянулась к плечу Асантао и тут же отдернулась.
— Я — Небесный Огонь, — бесстрастно сказала Асантао.
Она казалась совсем крошечной рядом с подземным богом. Запрокинув голову, она смотрела в его угольные пылающие глаза, и бубенцы, вплетенные в косы, касались ее колен.
— Зачем ты потревожила меня? — прошипел Хозяин.
— Разве этот меч — единственное твое обиталище?
— Я — везде, где есть часть меня. — Глазки Хозяина быстро отыскали Эогана. — Эоган! — крикнул Хозяин, разбрызгивая пламя. — Ты здесь, кузнец?
— Где же мне быть, как не рядом с Темным Илгайрэхом? — отозвался Эоган.
Пронзительный взор Хозяина устремился на Фейнне, и она метнулась к своему брату в поисках защиты.
— Ух! — восхитился Хозяин. — Какая красавица!
— Это Фейнне, — сказал Эоган, поспешно прикрывая ее лицо ладонью. — Будь добр к ней, Хозяин Подземного Огня.
— Подруга Воинов, — прогудел Хозяин задумчиво. — Мне не нужна. Пусть воины будут добры к ней. Ведь ты нашел замену своему Гаталу?
— Да.
— Аха-ха… — Хозяин потянулся и стал еще выше ростом. Голос его гремел. — В недобрый час ты попросил у меня искру подземного огня, чтобы вложить ее в Илгайрэх. Любая вещь знает свой конец, а Сила бессмертна. Эта женщина, которая называет себя Небесным Огнем, сейчас уничтожит творение твоих рук, кузнец.
— Пусть, — глухо сказал Эоган. — Это оружие не ведает покоя. В дни мира оно не будет желанным союзником.
— Ты это сказал, — проговорил Хозяин, и в его тоне послышалась непонятная для Мелы угроза. — Не отпирайся же потом от своих слов, кузнец.
Эоган, казалось, хорошо понял значение этой угрозы, потому что, побледнев, отозвался:
— Будь по-твоему, Хозяин.
И гулкий голос из-под серых облаков загромыхал:
— Солнечная Дева с бубенцами в волосах, я ухожу. Я ухожу из твоего мира и уношу с собой то, что принадлежит мне по праву посвящения: Илгайрэх, вместилище моей искры, и Эогана, который продал мне себя в обмен на одну услугу.
— Пусть будет так, — звонко сказала Асантао.
Хозяин хмыкнул и протянул когтистую руку к Эогану.
И Мела увидел это.
Он не понял и половины из разговора кузнеца с подземным божеством. Он не знал, насколько сильна власть Хозяина над братом Фейнне. Ему неведомо было, в чем состоит Сила, о которой так много толковалось. Он просто увидел перепончатую кисть и черные когти. Эоган покорно шагнул ей навстречу.
Мела бросился к кузнецу и закрыл его собой.
— Так не будет, — сказал он, в упор глядя на Хозяина. — Не тяни лапы к моему Эогану, Хозяин. Можешь забрать мой меч, если он тебе так нужен. Но ты уйдешь отсюда без кузнеца.
— Ха-а!.. — выдохнул Хозяин, и жар плеснул Меле в лицо, так что он отшатнулся. — Отойди, малыш. Никто, кроме меня, не имеет права говорить: «Мой Эоган». Он — мой, потому что сам это выбрал.
— Нет, — повторил Мела.
— Кто ты, невоспитанное и упрямое дитя? — спросил Хозяин, всматриваясь в него сквозь копоть. Лапа протянулась к Меле, и два чешуйчатых пальца ухватили его за подбородок, обращая наверх его лицо. Когти разорвали кожу; пальцы Хозяина прожигали до самых костей. Мела скрипнул зубами; из глаз сами собой брызнули слезы.
— Отпусти, — с трудом выговорил Мела.
Хозяин расхохотался, и его брюхо заколыхалось.
— Ба! Приятный сюрприз! — Красные глазки заискрились. — Никак, Мела, сын Арванда?
