– Спасибо.
Она не предложила присесть, но по ее виду я поняла, что она не против. Я не помню Лейси до Программы, но волей-неволей приходится поверить, что она всегда была сорвиголовой. Интересно, эта ее черта снова проявится?
Она мягко улыбнулась и оглядела меня расширенными глазами. В них не было узнавания, но они не казались мертвыми. Я подалась вперед, убедившись, что нас никто не видит.
– Тебя зовут Лейси, – прошептала я. – Ты Лейси Клэмат из Орегона.
Улыбка ее стала меньше, брови сошлись на переносице – Лейси пыталась понять, о чем я говорю. Она совсем не знает, кто она, но ее личность никуда не делась. Даже без воспоминаний она все равно останется собой. Несмотря на панику, которая поднималась во мне при мысли, что прежней Лейси больше нет, я убеждала себя, что передо мной Лейси.
– Если я смогу вытащить нас отсюда, – еле слышно сказала я, – пойдешь со мной?
Лейси перевела взгляд левее, и чья-то рука сжала мне плечо, отчего я подскочила. Обернувшись, я увидела Асу с сердито сжатыми губами.
– Вы, должно быть, устали, мисс Барстоу, – холодно сказал он. – Пойдемте в палату, там вы отдохнете.
Он прав: несмотря на прилив адреналина, снотворное действовало очень мощно – я боялась упасть и заснуть.
Я взглянула на Лейси, но она уже отвернулась и, покачиваясь, снова смотрела в окно.
Я пробормотала «пока» и пошла за Асой. Он вел меня как наказанного ребенка, а не как мятежницу, пытающуюся организовать побег из заведения по промыванию мозгов. Когда мы вышли в коридор, Аса резко обернулся. Я попятилась.
– Ты что творишь, черт побери? – прошипел он. От Асы пахло табаком, вокруг глаз залегли темные тени. Он здорово чем-то взволнован.
– Нельзя ли конкретнее, – попросила я. От неистового взгляда у меня мороз прошел по коже.
– Лоботомии захотела? Слоун, я пытаюсь спасти тебе жизнь, а ты задаешь Лейси вопросы о побеге. Боже! – Он стиснул кулак, словно желая кому-то врезать, отступил, затем снова подошел, явно расстроенный. – Надо быть умнее. Даллас меня не слушала, и ей назначили операцию.
– Что?! Когда? – Ее превратят в одну их тех кукол, погрузят в вечное забытье! – Ты должен их остановить.
– Каким образом? – Аса подошел вплотную. – Операция назначена на завтра. Если я себя скомпрометирую, закончу как она или Причард.
– Тогда что нам делать? Я не могу этого допустить, я должна ее спасти!
– Слоун, – в отчаянии заговорил Аса, – ты должна спасти себя. Ей я помочь уже не могу, и ты тоже. Тяни, веди свою игру. Релм делает все возможное.
Снова имя Релма вызвало во мне противоречивые чувства, тут же ослабленные лекарством. Меня словно окатило теплой водой, в голове все поплыло. Аса выругался и повел меня под локоть в палату.
– Это все красная таблетка, седатив, который действует, пока стираются твои воспоминания, – сказал он, оглядываясь.
– А что стирается? – спросила я, еле шевеля губами.
– Точно не знаю. Смотря что ты им рассказываешь.
– Они хотят найти Релма, – сказала я, когда Аса провел меня в палату. – Им хочется знать, почему его не было в доме на ферме, когда за нами пришли.
Аса помог мне лечь и смотрел на меня сверху:
– И что ты им сказала?
– Правду. – Глаза мигали реже. Аса появлялся и исчезал через долгие интервалы. – Что я не знаю.
Аса улыбнулся. Глаза у меня закрылись.
– Умница.
Я снова сижу в кабинете Беккета, чувствую себя, как никогда, одинокой. Непостижимо, но я согласилась принять таблетку, которая прикрепляется к моим воспоминаниям, помечая их для уничтожения. В жизни не думала, что добровольно соглашусь на такое, но сейчас это мой единственный шанс выиграть время. У меня осталось пять дней или даже четыре. Без долгих размышлений я проглотила желтую таблетку и прикрыла глаза, ожидая первой теплой волны.
Напротив застонало кресло доктора Беккета, когда он устраивался перед долгой сессией. На секунду я испугалась – вдруг подсознательно я догадываюсь, где Релм, но торопливо прогнала эти страхи. Я уже приняла таблетку – теперь мысли не спрячешь. Может, отчасти мне хочется, чтобы его поймали?
Через пять минут глаза широко открылись. Я ощущала спокойствие, но в отличие от седатива никакой сонливости. Я собранна, ясно мыслю и позитивно настроена. Я долго разглядывала Беккета, прежде чем он перехватил мой взгляд: он что-то писал в блокнот, быстро перелистывая страницы. На пальце нет обручального кольца; одет в мягкий коричневый блейзер, а под ним рубашка – так стильные телезвезды одеваются на вручение премий. Неужели он действительно следит за модой или это часть имиджа? Сегодня он побрился и выглядит моложе. Ему за сорок, но без бороды и тридцати не дашь. Ходячая ложь этот Беккет – фальшивый от и до.
