– Я все равно не хочу детей, – добавила я. – Зачем им расти в таком мире?
Джеймс замолчал, видимо, вспомнив, какой невеселой стала жизнь вокруг.
– А если я хочу детей?
Я села и уставилась на него.
– Шутишь? – уточнила я. Видя по его лицу, что он совершенно серьезен, я потеряла дар речи. – Джеймс, – начала я, – заводить детей, чтобы они подросли и убили себя, просто глупо. И безответственно. И вообще, с детьми тяжело, как… не знаю как, у меня все мысли смешались.
Джеймс покачал головой:
– Я же не говорю, что намерен бросить семя сегодня же ночью…
– Фу, ужас! – Я шлепнула его по руке. Он тихо засмеялся. – Не упоминай никакое семя, не то меня стошнит.
– Да ты представь, – продолжал Джеймс, взяв меня за руку и притянув к себе, – мелкий такой я – прелестная картинка! Ну, скажем, лет через пятнадцать?
– Нет, нет и нет.
– Светлые волосики, голубые глаза и шило в одном месте – что в этом плохого?
– Мало ли. – Я позволила Джеймсу себя обнять. Все, где есть половинка Джеймса, прелестно и нахально по умолчанию, но этого мало. Я с замиранием сердца думала о будущем: сколько еще молодых людей умрут до срока. Не хочу познать утрату, которую довелось пережить моим родителям. Джеймс, почувствовав мое отчаяние, крепче обнял меня и поцеловал в макушку.
– Не бери в голову, – пробормотал он. – Я спрошу тебя через пятнадцать лет.
Вздрогнув, я проснулась. Все помнилось так четко, будто произошло только что. Боль в виске прошла совершенно. На мгновение мне показалось, что это был сон, но сердце знало – это правда. Я тряхнула за плечо лежащего рядом Джеймса.
– Я сплю, – пробормотал он, крепче подоткнув подушку под голову.
– Джеймс, – я погладила его по щеке, и он сонно заморгал, – я кое-что вспомнила. Мы играли в траве, и ты говорил о том, чтобы завести детей.
Он приподнялся на локте:
– Что?!
Я засмеялась:
– Ты сказал, что хочешь детей, и был очень милым. Ко мне вернулось воспоминание, и даже голова не кружится. Вчера день был очень стрессовый, что-то подстегнуло память. Слушай, когда воспоминания приходят, это не так уж плохо, – оживленно говорила я, испытывая облегчение. – Мы были так влюблены друг в друга!
Джеймс улыбнулся и привлек меня к себе. Я уже потянулась его поцеловать, чтобы освежить память и ему, когда снизу послышался шум, а затем неистовый крик Даллас. Мы с Джеймсом вскочили с кровати.
Мы легли одетыми, поэтому Джеймс буквально выдернул меня из комнаты – я чуть не запуталась в собственных ногах. В коридоре он замер на полушаге, расслышав голоса внизу. Меня будто заморозили изнутри – это Программа. Нас нашли.
Джеймс обернулся. В его расширенных глазах плескался ужас.
– К черному входу, – прошептал он и дернул меня к узенькой дверце, за которой была винтовая лестница, ведущая в кухню. Мы спустились уже наполовину, когда сверху раздались шаги. Джеймс чертыхнулся, и мы побежали быстрее, не так осторожно. Мы вывалились в кухню – я ударилась локтем о дверной косяк – уже под грохот торопливых шагов на лестнице.
Подняв москитную сетку, мы оказались под ярким утренним солнцем, еще не пересилившим утреннюю свежесть. Я хватала воздух ртом, пока мы неслись к лесу – это наш единственный шанс. Босые ноги тонули в росистой траве. Скоро мы добежали до мостика – того самого, на котором я пару дней назад стояла, восхищаясь неизменной, как мне казалось, красотой мира. Я ошибалась.
– Стойте!
Я оглянулась – нас нагонял хендлер в белом халате.
– Джеймс! – крикнула я срывающимся от страха голосом. Рука Джеймса крепче сомкнулась на моем запястье, хотя он давно мог бы уже скрыться, если бы не я. Сразу за мостом он метнулся влево, и мы вбежали в лес. Джеймс отпустил мою руку, чтобы прикрыть лицо от веток, которыми можно было запросто выколоть глаза.
Мы перепрыгивали через сучья поваленных деревьев. Ветки кололи руки, на щеке появилась глубокая царапина. Надо бежать во что бы то ни стало.
Надо спастись.
Шум сзади стих, но мы заметили движение впереди и остановились. Я в ужасе озиралась, думая, что мы окружены, но, разглядев белокурые волосы, буквально застонала от облегчения.
– Это Даллас, – сказала я и повела Джеймса вперед. Даллас заметила нас и поманила, приложив палец к губам. Лес был густой, и я не знала, в каком направлении мы шли.
