Он не убирал руку с моего бедра, не афишируя, но все-таки, и довольно часто шептал мне на ухо, щекоча губами, как соскучился. Я не люблю, когда сыплют соль на раны, но решила промолчать – завтра мы все равно сбежим, это следовало сделать с самого начала. Я собиралась предложить Даллас уехать с нами, но сомневалась, чтобы она бросила Каса. И все равно я с ней поговорю.
– Так где ты был? – спросил Кас, потянувшись за ломтиком говядины из упаковки на столе. На улице уже стемнело – за окнами черное, усыпанное звездами небо. Мне хотелось посидеть и полюбоваться ими, пользуясь последней ночью в Тахо, прежде чем мы уедем в неизвестность.
– Пытался вернуться в Орегон, но испугался при виде билборда с моей распрекрасной физиономией. – Джеймс подмигнул мне в знак того, что шутит.
Даллас засмеялась:
– Такой плакат будет отвлекать тех, кто за рулем.
– Так и есть, – нашелся Джеймс. – На обочине столпились туристы с фотоаппаратами, возникли пробки… Я понял, что за мной ведется охота, и пару дней прятался по лесам, пока не напал на ваш след. Было одиноко, зато я узнал свое тотемное животное. – Он ухмыльнулся. – Это петух.
– Прекрати, – смеясь, я стукнула его по плечу. Джеймс продолжал рассказывать нелепые истории, старательно обходя то, что случилось с его отцом. Это дело личное, и он предпочитал не распространяться. Даллас вроде бы повеселела, и в ее внимании не чувствовалось угрозы. Не то что раньше.
Релм, мрачный как туча, сидел в конце стола. Даллас поглядывала на него, но была еще слишком обижена, чтобы вовлечь его в разговор. Мне претило знать эпизоды жизни Даллас, которые она не помнит. Чувствует ли она в глубине души, что когда-то любила Релма? Не жестоко ли утаивать от нее такое?
Словно прочитав мои мысли, Релм отодвинул стакан и смотрел на Даллас, пока она не обернулась.
– Можно с тобой поговорить? – попросил он.
– Нет, – фыркнула она и повернулась к Джеймсу. Релм взял ее за руку, отчего Даллас вздрогнула.
– Мне надо с тобой поговорить, – повторил он агрессивнее. С другого конца стола на Релма мрачно взглянул Кас.
– Оставь ее в покое, – серьезно сказал он. – Оставь.
Некоторое время они напряженно смотрели друг на друга.
– Нет, – Релм сжал губы. – Они тебе не достанутся, Касанова. Ни Даллас, ни Панацея. Думаешь, я не заметил, что ты ищешь таблетку?
Кас вскочил. Чашка со звоном полетела со стола на пол. Все опешили – никто не ожидал такого шоу Дикого Запада. Джеймс выпрямился на стуле, готовый к драке.
Даллас поразилась неожиданной горячности Каса, странной, если вспомнить, что они только друзья. А я не поняла, при чем тут Панацея.
– Давай выйдем, – прорычал Кас. Сперва казалось, что речь идет о выяснении отношений по-мужски, но Релм серьезно кивнул. Кас, ни слова не сказав Даллас, вышел, грохнув дверью с москитной сеткой.
Релм постоял немного, но Даллас не поднимала взгляд. Он обошел стол, на ходу коснувшись моего плеча – Джеймс и Даллас не заметили. Я обернулась, соображая, что, черт возьми, происходит. Релм действительно решил извиниться перед Даллас или бесится оттого, что вернулся Джеймс?
Даллас чертыхнулась и поднялась из-за стола.
– Ну какой кретин, – с досадой сказала она. Она не желала с ним разговаривать, но внимания Релма оказалось достаточно, чтобы у нее испортилось настроение. Релм называл ее нестабильной, но он сам отчасти виноват в таком диагнозе. Даллас перенесла нешуточную психотравму, он не имел права лезть ей в душу. Словно в подтверждение этого Даллас бросила свою упаковку мясных ломтиков на стол и гневно вышла.
Джеймс взглянул на меня, приподняв брови.
– Из-за чего это все? – спросил он. – Неужели Даллас и Кас…
– Оба отпираются, – ответила я. – Клянутся, что просто друзья. В любом случае я готова ехать. Им нужна Панацея, а не мы. – Я вдруг осознала, что таблетка осталась в комнате. После увиденного у меня разыгралась паранойя: мне срочно захотелось проверить, как там Панацея. – Давай-ка наверх сходим.
Джеймс не стал шутить на эту тему, заметив мою настороженность. Мы поднялись в комнату, и я первым делом проверила внутренний карман спортивной сумки. Пакетик с таблеткой лежал там вместе с визиткой Келлана Томаса. Я их не потеряю.
