– Осталось что-нибудь поесть? – спросила я. Даллас удивленно изогнула бровь, а Релм был просто поражен, что я так скоро вышла из спальни. Кас наполнил мне тарелку и переставил на обеденный стол у свободного стула, осторожно на меня посматривая. Я отправила в рот безвкусную, клейкую массу. Ничего, сейчас главное – выжить.
Я не могла заставить себя смотреть на Релма. Это из-за него Джеймс ушел. Релм мне лгал – он с самого начала все помнил. Однако тут что-то не так. Сколько раз он побывал в Программе? Как он может по-прежнему все помнить? Подозрения не давали мне покоя, но едва я подняла голову, как Даллас с ненавистью произнесла:
– Значит, он от тебя ушел?
С тем же успехом она могла ударить меня в лицо. На глазах выступили слезы. Я сжала вилку так, что металл впился в кожу.
– Не надо, – пробормотала я, положив вилку. Релм продолжал жевать.
– Чего не надо? – невинно переспросила Даллас. – Я поддерживаю разговор за обеденным столом.
– Он вернется, – вмешался Кас. – Не обращай внимания на Даллас, она нарочно ведет себя как дрянь. Мы знаем, что Джеймс вернется.
– Заткнись, Кас, – насмешливо бросила Даллас. – Ты не знаешь, о чем болтаешь. К тому же мы здесь не останемся. Панацея у Слоун и с самого начала была у нее.
Глаза Каса округлились, а рот приоткрылся, будто он получил под дых. Мой взгляд метнулся к Релму – я спохватилась, что Панацея не у меня, а у Джеймса. Боже мой, Джеймс положил ее в карман. Теперь он один, без меня. Неужели он ее примет?
– Нельзя уезжать, – взволнованно сказала я Релму. – Надо дождаться Джеймса.
Релм, шумно вздохнув, отодвинул тарелку.
– Слоун, твоя личная жизнь волнует нас меньше всего. Извини, но мы уедем отсюда, как только стемнеет.
– Я без Джеймса не поеду.
– Тогда я тебя за шкирку вытащу! – повысил голос Релм. – В отличие от твоего бойфренда, я не боюсь делать то, что нужно. Мы не станем рисковать Панацеей из-за истерики Джеймса!
Я ударила ладонью по столу, отчего задребезжали вилки в тарелках.
– Прекрати, – прошипела я, – прекрати вечно пытаться нас поссорить. У тебя ничего не получится, какие бы причины ты ни выдумывал!
Релм вскочил, схватил стул и ударил им об пол. На щеках отчетливо розовели пятна, и вид у него был совершенно безумный.
– Он тебя бросил! – заорал он.
– Как и ты!
Но удар был нанесен, да еще в самое больное место. Я схватила свою тарелку и запустила ею в стену, отчего осколки и мокрая лапша разлетелись по кухне. Как мне все надоело! Если Релм ищет драки, будет ему драка!
Кас чертыхнулся себе под нос и встал из-за стола.
– С меня хватит, – презрительно бросил он. – Можете хоть поубивать друг друга.
Он оглянулся на Даллас, жестом пригласив ее с собой.
Даллас фыркнула, отправила в рот порцию холодной лапши и бросила звякнувшую вилку в тарелку.
– Поцелуйтесь и помиритесь, детки, – произнесла она. – Иначе долгая поездка станет еще длиннее.
Они вышли. Релм смотрел на меня.
– Ты ведешь себя просто отвратительно, – сказала я. – Знаешь, каково мне, и все равно гадишь. Что ты за человек? – Мою ярость подогревала глубокая обида на Релма, которую я сама не до конца понимала. Или не помнила?
– Если ты ждешь, что я подскажу, как тебе помириться с Джеймсом, – не дождешься.
– Я… Мне казалось, ты мой друг, и вот до чего дошло. – Я показала на хаос в кухне. Если кто и создает проблемы, то это Релм.
– Друг? – снисходительно засмеялся Релм. – Конечно, я твой друг, Слоун. Говоря начистоту, я просто не хочу, чтобы Джеймс выиграл. После выхода из Программы ты могла зажить по-новому, стать счастливой! Но ты вернулась к нему, и посмотри, что вышло! У тебя ничего нет. И никого. – Глаза Релма стали тоскливыми. – Сколько времени пройдет, прежде чем ты снова заболеешь? Симптомы уже появились?
У меня вытянулось лицо. Свои симптомы я знала – мрачные мысли, стремление уединяться. Болезнь зреет во мне, ждет своего часа. Релм с трудом сглотнул, угадав правду по моей реакции.
– Я тебя не отпущу, – прошептал он. – Я убью его, если придется.
– Я предпочту умереть.
Он отвернулся:
– Этого я и боюсь.
Секунду он молчал, ссутулившись. Разом обессилев, я присела, слишком уставшая, чтобы ссориться или извиняться.
