ЭДВИН
(обезоруживающе улыбаясь) Знаешь, мне и самому иногда так кажется. (О чем-то задумывается и довольно глубоко. Мрачнеет.) Слушай, далеко еще до твоего сюрприза? Здесь не самое удобное место для прогулок.
ФРЭНСИС
(с расстановкой) Близко, Эдви Вир, близко…
Идут молча. Фрэнсис пробегает несколько шагов, оглядывается посмотреть, насколько опередила Эдвина. Дожидаясь его, садится на ветку вяза, близко склоненную к земле, раскачивается, стряхнув на себя снег.
ФРЭНСИС
(напевает, раскачиваясь)
«Спи-качайся, дитя несмышленое,
В колыбельке дубовой резной.
Бойся женщин, одетых в зеленое,
И в лесу под осиной не стой…»
Соскакивает с ветки, так, как Эдви уже поравнялся с вязом. Идут дальше.
ЭДВИН
(смеривая Фрэнсис внимательным взглядом своих светло-серых глаз, которые кажутся в зимнем дне прозрачно-серебряными) А скажи, Фрэнни, это правда, что ты «играла с Лэди Бланш»?
ФРЭНСИС
(метнув на него взгляд, полный скрытого удивления и живого интереса) А с чего ты это взял?
ЭДВИН
Билл мне говорил, что сам видел.
ФРЭНСИС
(тайно завязывая узелок для размышления) А разве ты веришь в такие вещи, Эдви?
ЭДВИН
Нет. Но Билл не станет врать. То есть не станет врать мне.
ФРЭНСИС
И поэтому ты веришь тому, во что не веришь?
ЭДВИН
Вот именно.
ФРЭНСИС
(сквозь зубы) И очень хорошо.
ЭДВИН
(раздраженно) Ну и куда мы в конце-концов идем?
ФРЭНСИС
Никуда. Мы уже пришли.
Деревья редеют, полукругом отступая от площадки перед небольшой часовней, покрытой с одной стороны реставраторскими лесами. С первого взгляда видно, что эта грубой каменной кладки часовня — по меньшей мере ровесница замка, но, в отличие от него, не подвергалась наружним перестройкам. Это примитивная романика с ее грубой силой устремленности к небу и тяжелой невозможностью взлета. Она кажется скорее частью пейзажа, чем зданием, все же когда-то сложенным людьми.
ФРЭНСИС
(выныривая из деревьев на площадку) Старая замковая шапель лордов Элбери. Могу спорить, Билл ее тебе не показывал.
ЭДВИН
(пожимая плечами) Ну да, мы не были внутри. Билл говорил, что она в жутком состоянии, к тому же там реставрируют. И вообще подумаешь невидаль, у кого такого нет при замке?
ФРЭНСИС
(улыбаясь) Кое-чего и нет. А про реставрацию это все чушь. Он не из-за этого тебя сюда не водил. Просто тут живет одно лицо, которое Билл на дух не переносит.
ЭДВИН
(с вежливым сарказмом) Живет? В часовне?
ФРЭНСИС
(тоном правдивой девочки) Не совсем. В крипте, если точно.
ЭДВИН
(вежливо) Оно предупреждено о визите?
ФРЭНСИС
(с нажимом) Да.
Эдви, еще раз пожав плечами, проходит за Фрэнсис внутрь часовни. Снятые с петель двери прислонены к стене у входа. В часовне так же светло, как и снаружи: в проемах окон отсутствуют стекла. Овальные невысокие своды, грубая кладка. Свинцовая вязь надписей, поблескивающая в сероватых камнях, несомненно приводит в экстаз археологов, но едва ли может интересовать в данный момент Фрэнсис и Эдви. Ее тусклое поблескивание, равно как и белизна рассыпавшейся по полу из мешка известки, создают обманчивое впечатление изморози. Странно, но в этом освещении глаза Эдви кажутся даже не серебряными, а просто сверкающими кусочками перламутра, оправляющего агат зрачков. Вообще — все это, разумеется, причудливая игра зимнего освещения! — Эдви словно весь осыпан холодным перламутром и серебром. Белый перламутр переливается в его волнистых светлых волосах, вырезанными из розового перламутра кажутся бледные губы. Но что-то странное происходит и с Фрэнсис: ее серые глаза темнеют, а пепельные локоны, в беспорядке выбивающиеся из капора, делаются золотистыми. На щеках действительно полыхает вызвавший неодобрение Эдви румянец, а губы в совершенстве воспроизводят жаркий оттенок ягод барбариса. Стороннему, но наделенному воображением наблюдателю могло бы почудиться, что дети воплощают в эти минуты враждующие стихии.
ФРЭНСИС
(равнодушно) Тут уж лет четыреста никого не хоронят. Если не больше. (Проходит по часовне. Эдви идет за ней. Они огибают округленную стену алтаря. Неровные белые ступени, спускающиеся в крипту.)
ЭДВИН
(отстраняя Фрэнсис) Погоди, я первый, а то ноги переломаем.
Спускаются вниз. Перед ними открывается длинное помещение, до сводов которого едва ли нельзя дотянуться рукой. В темноватом сыром воздухе, словно клинки мечей, скрещиваются снопы яркого белого света, с двух сторон падающего в крипту из маленьких зарешеченных окошек наверху. Ряды надгробий.
