"Тюремные тетради" - это теоретическая работа, но что есть теория, если не
обобщенная практика? Адольф Гитлер и Бенито Муссолини были практиками, а
Антонио Грамши сидел на шконке и обобщал их опыт в своих работах, пытаясь
научить непутевых товарищей-коммунистов уму-разуму. Читать тома "Тюремных
тетрадей" - не самое легкое дело, уж больно много в них абстракции и сложных
эвфемизмов. Но надо принимать во внимание, что писались они именно в тюрьме, и
если бы политически опасный зек стал задвигать в своих рукописях доктрины о
том, что буржуазию надо свергать и строить коммунизм, думаю, это не очень бы
понравилось начальнику учреждения. Кстати, в заключении побывал не только
Грамши, но и его книги, на этот раз в СССР. В 1959 г массовым тиражом был
издан его трехтомник, который появился в свободной продаже лишь в середине
70-х годов. До этого момента тираж хранился под замком.
Какова была практическая ценность его деятельности? На тот момент -
нулевая. Исследования Грамши могли бы пригодиться послевоенному поколению
коммунистов, но они его опыт не оценили и толком не использовали. Хотя
коммунистические перевороты в некоторых странах Восточной Европы носили
"бархатный" характер, и данный опыт осмыслил другой теоретик - Ян Козак -
чешский писатель и общественный деятель, активный участник коммунистического
движения. Однако в целом коммунисты стояли на схоластической и архаичной
платформе классовой борьбы. Итог - полный и повсеместный крах
коммунистического движения.
Почему Красное двухлетие в Италии закончилось не разгромом, а именно
капитуляцией рабочих в условиях, когда они формально победили? Красное
двухлетие - это период 1919-1920 г.г., когда Италию захлестнула волна захватов
рабочими предприятий, а крестьянами помещичьих земель, что сопровождалось
изгнанием старых владельцев. Если буквально следовать марксистской доктрине,
после такого фундаментального изменения в базисе должно последовать
обобществление собственности и форсированный переход к коммунизму. На деле же
в 1920-1921 гг. произошел экономический кризис, в течение которого рабочее
движение сошло на нет. Причем это произошло не потому, что против рабочих была
брошена репрессивная мощь армии и полиции. Как раз наоборот, тогдашний глава
правительства Италии, лидер Либеральной партии Джованни Джоллитти, дабы не
раздражать рабочих, объявил "нейтралитет", предоставив события естественному
течению. А это естественное течение привело к тому, что рабочие не стали
ударными темпами строить коммунизм, а добровольно вернули собственность в руки
капиталистов в обмен на обещание "делиться по справедливости".
Анализируя эту капитуляцию, Грамши приходит к выводу, что на Западе,
наряду с армией, полицией, судом, сложилась целая сеть институтов,
воспитывающих трудящихся в духе послушания буржуазии. Там сформировалась
система стереотипов, мифов, традиций, моральных норм и устоев, с помощью
которых можно управлять обществом гораздо эффективнее, нежели посредством
прямого принуждения. Успех Октябрьской революции в России он объясняет тем,
что русский господствующий класс опирался в большей степени на репрессивный
государственный аппарат, и вследствие хотя бы своей малочисленности и
сильнейшей оторванности от народа просто не имел возможности оказывать
значительное культурное воздействие на массы (прежде всего на неграмотных в
большинстве своем крестьян). Потому-то, уничтожив старую государственную
систему, народ не стал воспроизводить его генетическую копию в соответствии с
укоренившейся в сознании культурной матрицей, а создал нечто отдаленно
напоминающее патерналистскую крестьянскую общину - советский строй.
Так вот, в Италии рабочие, даже устранив экономическую зависимость от
буржуазии, не смогли преодолеть зависимость культурную, ибо их сознание,
мышление, поведение, привычки, нравственные нормы - все это было сформировано
именно буржуазным обществом, и потому отвечало интересам буржуазии. Те
моральные установки, которые были выгодны буржуа, навязывались рабочим с
самого детства через семью, школу, религию, искусство, книги, кино и т. д., и
