Александр Проханов “ГЭКАЧЕПИСТЫ”, СТАЛИН ДАЛ ПРИКАЗ...
В августе 91-го погасло много небесных звезд, много галактик кануло в "черной дыре" Вселенной. Эта космическая катастрофа ощущалась в Москве, как лязг гусениц по асфальту, ликование рабочего люда, будто танки маршала Язова освобождали Москву от фашистов. Как горький туман над городом, в котором невнятно, без слов, звучал голос Янаева, и таинственно, словно пляски покойника, танцевали голубые балерины. Безумство еврейского юноши, кидавшего бутылку с бензином на корму "бээмпэ", и кровавые кости, намотанные на блестящие траки. Ростропович с рыбьим лицом размахивал автоматом, как виолончелью. Ельцин на танке, пародируя Ленина, открывавшего с броневика "красную эпоху", теперь ее закрывал. Уход обессиленных войск из Москвы, положивший начало бесконечному бегству армии из Германии, Польши, Прибалтики, а позднее — из Грозного. Обезумевший Верховный Совет, состоявший из кликуш и вампиров, которые с воплем вскакивали, узнавая, что еще один "заговорщик" доставлен в "Матросскую тишину". Висящий в петле Ахромеев, и простреленный череп Пуго, над которым восторженно декламировал стих Явлинский. По всей Москве летали крылатые бесы, секли воздух перепончатыми заостренными крыльями, усаживались на колокольни, кремлевские башни, склевывали золотые буквы с фасада ЦК, мелькали, как нетопыри, в синем луче прожектора, озарявшего на Лубянке огромного бронзового висельника. Кончалась "красная эра", уведенная в тюрьму под свисты лавочников, синтезаторы рок-музыкантов, под тихие улыбки разведчиков, стоявших у окон посольств.
Кто они были, "гэкачеписты", странно явившиеся на излете советского строя? Герои и мученики, вставшие насмерть на последнем рубеже коммунизма? Робкие, совестливые добряки, чья воля, как пластилин, была намята горбачевскими пальцами? Недальновидные аппаратчики, которыми управлял невидимый умный мастер, отключивший аппарат искусственного дыхания у больной, погибавшей страны?
Помню июньский разговор в кабинете газеты "День" с шефом американской "Рэнд корпорейшн" Джереми Израэлем. На столе — нарисованная чернилами небрежная схема. Обозначен кружком "кремлевский центр", представленный Горбачевым. Другим кружком обведен "параллельный центр", представленный Ельциным. Третьим кружком отмечена "золотая гостиная", из которой одна и та же группа советников управляла тем и другим. Американец спросил, что следует сделать советникам, чтобы переключить властные полномочия от "Первого" ко "Второму": "Быть может, создать на несколько дней нелегитимную ситуацию, вывести из игры Горбачева, и в атмосфере социального хаоса замкнуть управление армией, КГБ и милицией на Ельцина?" Его стариковская, в рыжих волосках рука спрятала листок в карман летнего пиджака. И мне послышался тихий хруст, будто кому-то сломали шейный позвонок.
Ясны мотивы, по которым фронтовик Язов не решился отдать приказ армии стрелять из танков по "Белому дому", где укрылся Ельцин и скопилась толпа безоружных мужчин и женщин. Он не мог переступить "табу" воина-освободителя, которое через два года легко переступил Ельцин, расстреляв из пушек проклятый дом, превратив патриотов-защитников в кровавое месиво. Но никогда не понять мотивов Крючкова, не отдавшего приказ подразделению "Альфа" задержать кортеж Ельцина по пути с аэродрома на дачу. Спецназ, не дождавшись приказа, просидел в кустах, и это бездействие породило трехдневный абсурд, придало ГКЧП марионеточный, мнимый характер, повлекло за собой разрушение СССР, крах "советской цивилизации", неостановимую лавину крушений, среди которых — погибший "Курск", утопленная станция "Мир", убывание населения со скоростью миллиона в год, рабское ярмо, надетое на шею обманутого народа. Политическая борьба, надрывная, из последних сил, которую сегодня ведет оппозиция, две Чеченские войны, гексогеновые взрывы в Москве, беспросветное горе народа, — всего этого могло бы не быть, если бы крепкий Карпухин, получив приказ руководства, вышел на Успенское шоссе и поднял руку перед бампером ельцинского лимузина.
